уводишь ты счастью свой мир – для другого..»

«Вынимаешь из слов кошелька свой придирок застенчивый смысл и

коришь этим душу впотьмах, чтобы странностью вылепить мир».

«Может русский не мёртв, может спало то жало, будто пленный

мотив из под времени вжал напоследок твой собственный шанс, где

устало ты возводишь посыльному ветру – тот ад».

«Мне бы русской стихии и в воле уснуть на прибрежном раю

необъятности мысли, что сегодня в душе нахожу на краю утопизма

из злого потока – в корысти».

«Авторский след неподдельной души, словно посыльный из недр на

приливе бледной оценки сегодня спешить – видеть ту участь на цели».

«Фамильярный тон под звук пародий в нас ищут след восточный,

чтобы жить на одном не вылепленном дне, где и смерти нет наедине».

«Жаворонок на руке из мысли – твой судьбы гонец и ниоткуда ты

находишь мысленное чудо возле прав у чувства на огне».

«Прошлое не жжёт и не болит, прошлым можно думать понемногу в

час, когда бежишь его спугнуть времени под страх, забыв дорогу».

«Не день, не экзальтация под мыслью тебе сегодня не проводят

робу, но думая ты сам забрал бы часть – иллюзий слов плохих, чтоб

удручать».

«Бледным солнцем из пазухи слов ты начнёшь эту сложность души,

где бы встретил свой час для двоих – твой услужливый почерк под стих».

«Родник чутья по праву быть никем – сегодня множит чувство на

аду, а ты бежишь серьёзностью манить свой пуд тяжёлой верности -

во тьму».

«На солдатской причине под шарм ты несёшь свой поток бытия, но

не знаешь, где завтра пожар от такого искусства, где я».

«Менуэт из под длинной ноги чует противо кабель в аду, знает

серую мышь, точно плут из инертности встретить свой суд».

«Образованной маски слеза будит тощий актёрский урон и спадает

под шлейф этот сон, будто встал ты для мира – с утра».

«Мне немножко не жаль этим блажь, эту вольности оземь весну и

наивно ты станешь опять разбирать – укрощение сути».

«Собственный воздух спадает под тень новой беседы за личной

стеной, но из-за времени станет изгоем целая пустошь невольника в том».

«Белые голуби высмотреть ад смогут сегодня нам в том – позади,

вверив пробитый осколок, где рад ты осознать этим чувство внутри».

«Прожит и выпит странный резонанс, но едкой формой высмотрел

строку над небом необычной красоты, что словом по-другому пронесу».

«Непригляден и странен ты сам, что упадок за блёклой стеной,

распрямившись под суть небесам, но проказой нацелившись в суть».

«Меркнет время и город во тьме мне неявной порукой горит, чтобы

жизнью уладить тот спор различения дней – в голове».

«День и ночь – всё сплелось потому, что не знаю я вымысла в пуд

историчности горькой слезы в дедуктивности смысла – вздохнуть».

«За безликой твоей высотой, за прилежной гордыней под вес этой

ценности жизни войду – я на доводе пламени в слово намедни».

«Быть ли русским сегодня для слов или тайной, в которой одна

расстаюсь с этой встречей под звук идеальности ветра – в себе?»

«Много множит Европа за тенью откровения мысли во тьме, но из

личности множит последнее суеверие в собственном – сне».

«Говоришь ли в Европе пока там спадают под смысл облака, но

коришь этим чувство пустое в обозначенной маске врага».

«А помнишь мы были над вечностью в поле, как маленькой топи

шаги наготове и жили, чтоб душу свою сохранить, но вымели осень

в которой любить – не можем ту жизнь потому?»

«Обычности степь и плохая погода не знают укора под мнительный

вдох, но ты окрыляешь искусство покоя, когда говоришь – будто Бог».

«Наизнанку завёрнутый смысл я несу и критичный ответ для такого,

как ты, чтобы в каждом ответе развился испуг и задёрнул бы штору

плохого актёра».