Ариэль стоял на краю разлома, где сталкивались два апокалипсиса: слева – бешеная стихия первичного хаоса, выпущенная Матерью; справа – искаженные миры, которые мутировавшие ангелы цеплялись сохранить, как заплаты на гниющей ткани. Лоза в его груди пульсировала, сливаясь с ритмом Кодекса. Он чувствовал, как каждый лепесток с лицами поглощенных молитв шепчет: «Выбери нас. Выбери жизнь».

Девочка-Ариэль, почти прозрачная от угасания, схватила его за руку. Ее голос звучал как эхо из глубин циклов:

– Ты можешь разорвать петлю. Но для этого придется стать нитью, а не иглой.

Она ткнула пальцем в его грудь, и лоза взорвалась светом. Внезапно он увидел:

Пространство Кодекса – не тюрьма, а шов, скрепляющий реальность. Каждая трещина, оставленная его ножом, – возможность вписать новое правило. Но для этого нужно пожертвовать памятью о себе, растворившись в ткани мироздания.

Мать-Создательница парила над бездной, ее крылья из света и теней разрывали границы между измерениями. Ее глаза, пустые и всевидящие, нашли Ариэля.

– Ты не можешь остановить неизбежное, – ее голос был похож на скрип дверей в вечность. – Я дала им порядок. Они превратили его в кошмар.

– Порядок без выбора – тоже кошмар, – крикнул Ариэль, чувствуя, как лоза прорастает в его кости, переписывая их на символы Кодекса.

Она взмахнула крылом, и вихрь первичного хаоса ринулся к нему. Ариэль поднял руку, и лоза выбросила щит из сплетенных судеб – молитв тех, кого он поглотил. Хаос разбился о них, но щит начал трещать.

Мутировавшие ангелы атаковали, с другой стороны. Их лидер – бывший Ткач, чье тело теперь напоминало клубок из нитей и зубов, – выплюнул клубок черных звезд:

– Ты отнял у нас рай! Верни цикл!

Ариэль уклонился, но одна из звезд впилась ему в плечо. Боль была сладкой, как воспоминание. Он увидел ее: девочку с зеленого неба, свою прошлую жизнь, которая улыбалась, держа за руку сестру. Это воспоминание стало ключом.

– Я не верну цикл, – прошептал он, вырывая звезду из плоти. – Я создам лабиринт.

Он вонзил нож в собственную грудь. Лоза взревела, выпустив корни, которые впились в трещины Кодекса. Его тело начало рассыпаться на символы, слова, числа – кирпичики новой реальности.

– Что ты делаешь?! – закричала девочка-Ариэль, ее форма дрожала, как пламя на ветру.

– Пишу новое правило, – он улыбнулся, ощущая, как память о зеленом небе, сестре, молитвах утекает в Кодекс. – Свобода требует не жертвы, а возможности ошибаться.

Мать-Создательница ринулась к нему, но было поздно. Тело Ариэля распалось, превратившись в золотую пыль, которая заполнила трещины Кодекса. Мироздание содрогнулось.

Эпилог

В мире, где трава поет, а реки текут вверх, девочка сидит на крыше разрушенного дома. Она складывает бумажного журавлика, но вместо молитвы шепчет:

– Спасибо.

Журавлик взлетает, превращаясь в птицу из света. Она пролетает сквозь облако, оставляя за собой след – трещину, в которой мерцают миллионы возможностей.

Где-то в другой реальности мальчик с бирюзовыми глазами просыпается и улыбается, не зная почему.

Андрей был обычным человеком, живущим в мире, где магия и тьма скрывались за завесой реальности. Однажды он оказался в отчаянной ситуации: его близкий человек был на грани смерти, и никакие обычные средства не могли помочь. В поисках спасения Андрей наткнулся на древний ритуал, который позволял вызвать Пожирателя – существо, способное исполнить любое желание, но взамен требующее что-то ценное.

Сначала Андрей сомневался. Легенды гласили, что Пожиратель забирает нечто большее, чем просто жизнь. Он мог забрать воспоминания, эмоции или даже саму сущность человека. Но, видя страдания близкого, Андрей решился. Он провёл ритуал в полночь, и перед ним появился Пожиратель – тёмная, почти неосязаемая фигура, излучающая холод и страх.