Гил покачал головой, проклиная её безрассудную любовь к эскападам, а потом вспомнил их первый раз. Если бы она не была собой, не было бы ни танцев на центральной площади Элрича, ни света гирляндных огней в её ресницах, ни пролитого на декольте сока, ни «Приюта единорога». Ничего этого не было бы, будь Марлена обычной, пуританской девчонкой.

Но нет, в ней горел живой, яркий огонь интереса к жизни, и она билась за эту жизнь всеми доступными ей способами. И пусть в представлении Марлены её олицетворяла замурованная во тьме времён Амидат. Да хоть сам дьявол воплоти, сталкеру было уже всё равно кто, лишь бы этот радужный свет её глаз не затухал, лишь бы не сходил со щёк румянец, а губы не кривились в муке отчаяния.

– Тебе совершенно незачем спускаться в Вильтот со мной, – заговорил он, взяв её за руки. – Я всё сделаю сам, только скажи, что именно я должен предпринять.

– Нет, нет, – замотала она головой. – Сам ты не справишься. Там, на плите в склепе начертаны слова на языке высших. Тебе с ними не справиться, но я могу их прочесть. Муж учил меня, – она опустила глаза, словно прося у него прощения за то, что всё ещё принадлежит другому.

– Это опасно, Марлена, я не так хорош, как ты обо мне думаешь, я вытащил из Вильтота гораздо меньше людей, чем оставил в нём.

– Мне покровительствует сама Амидат, – заверила она. – Духи не тронут меня, вот увидишь.

– Откуда ты можешь знать?

– Просто поверь мне, и давай поторопимся.

Переполняющая Марлену решимость буквально фонтанировала из её осчастливленных глаз, и сталкер не смог противиться. Он кивнул, сел на пол, скрестив ноги калачом, и дождавшись, когда Марлена устроиться напротив него, взял её за руки.

– Главное – не отпускай меня, – прошептал он, крепко стиснув её пальчики, и прикрыл глаза.

Переход в астрал не был особенно трудным, он походил на погружение в холодную воду. Как сквозь толщу незримой преграды проходили их тела. Гил испытывал лёгкое головокружение, покалывание в пальцах и металлический привкус на губах. Всё это было прелюдией к настоящим перевоплощениям, к запредельной, неясной никому, включая и самого сталкера, магии.

Призрачные миры обдавали холодом и смущали отсутствием запахов, окутывали туманами и прятали очертания своих границ, они настораживали и манили одновременно. «Тропа», ведущая из астрала в Вильтот, выстилалась стонами неуспокоенных, они звучали, как рокот, они указывали направление и они же были первой преградой для живых. Её Гил всегда проходил относительно легко – он просто не слушал стенания мертвецов, но смотрел под ноги, когда ступал по их иссохшим скелетам.

А вот со второй преградой обычно возникали трудности.

Там. за весьма условной границей двух призрачных миров, пришельцев ждал сомн духов. Полчища бестелесных тварей, только и ожидающих, когда к ним заявиться хоть одна живая душонка, хоть маленький источник энергии. Сталкера они не трогали, никто не знал почему, но они просто проходили мимо или сквозь него, не причиняя никакого урона, кроме отвратительного чувства обмороженности всех внутренностей. А вот на его попутчиков обычно кидались, как свора голодных псов на сочную кость.

Так было всегда, но не в этот раз.

Стоило Гилу провести Марлену по костяной тропе, стоило предстать перед колышущемся морем прозрачных тел, как все они пали к её ногам.

Сталкер оцепенел. Перевёл тревожный взгляд на свою возлюбленную, но та и глазом не повела, лишь робко улыбнулась ему и, спрятав глаза под пушистыми ресницами, пошла прямо через море призраков.

Её стан овивали их колышущиеся, словно шелковые палантины тела, в волосах играли прозрачные пальцы, на ухо шептали выцветшие губы… Что шептали, сталкер разобрать не мог, слог был древним, даже не староименским, но Марлена как будто его понимала – её губы вздрагивали в чуть заметной улыбке.