– У дикарей она, – выдохнул пленник, уже успевший сообразить, что речь зашла о его жизни.

– Ну зачем ты проговорился? – посетовал второй илсази, поднимаясь. – Он же теперь нас обоих прикончит!

– Не прикончу, если будете меня слушать! – возразил Виго. – Верёвка у вас есть?

– Есть.

– Хорошо. Тогда поступим так: ты, бесстрашный воитель, – ланиссиец ткнул парня его же оружием, – свяжешь брата, чтобы я мог повести его за лошадью, а сам поедешь впереди дорогу нам указывать.

– Не надо за лошадью, – взмолился заложник, – я и так не сбегу.

– Я тоже, – добавил копьеносец.

– Ну нет, ребята, после того представления, что учинили ваши старейшины, я никому здесь не поверю! Что за гадами надо быть, чтобы продать жрицу Абилис каким-то воинственным горцам!

– Они грозятся поселение разорить, если наши не будут платить дань каждую зиму: либо четыре дюжины овец, либо две и девушку, в этом году ею должна была стать Зотэ, и тётушка…

– Не надейтесь меня разжалобить. Мия чувствовала, здесь что-то происходит, но всё равно пошла в вашу деревню, ибо думала, что сможет помочь… а вы её предали! Все вы, а не только Каре или ваш папаша! И я бы с удовольствием посрубал бы головы парочке таких вот негодяев, не будь они мне сейчас полезны!

Больше илсази с чужаком не спорили и вообще старались не заговаривать с ним без необходимости, кротко выполняя все его распоряжения. Когда же они наконец добрались до места, ланиссиец, как и обещал, отпустил своих пленников, пригрозив на прощание скорой расправой в случае, если ему не удастся отыскать похищенную.

Чёрная Кошка проснулась от холода. В доме Аркои Каре было не слишком тепло, поэтому спать ложилась девушка, сняв с себя лишь илари и сапоги, но теперь сказывалось и их отсутствие. Поначалу Мия решила, что просто не узнала свою комнату, но оглядевшись, быстро поняла, что это не так: никакой мебели, тёмные каменные своды повсюду – какая-то пещера или грот.

В другой раз, прежде чем идти на разведку, жрица Абилис обернулась бы кошкой, но сейчас об этом не могло быть и речи: соплеменники хорошо постарались, подливая ей вино. Подумав, что нет ничего опаснее неизвестности, шаманка подобрала собственный плащ, заменивший ей постель, и, закутавшись в него, побрела в ту сторону, где мерцал свет.

У едва теплившегося огонька сидели две одетые в косматые шкуры женщины, неумытые лица и нечёсаные волосы которых вместе с нарядом создавали впечатление, что и сами они принадлежат скорее к лесному зверью, чем к роду человеческому.

– Мотри-ка, она жу стала! – воскликнула та, что была моложе.

– Веди кон-Ташин, пусь начнаю, – ответила старшая.

– Что начинают? – поинтересовалась Мия.

– Да, праздни по тебе. Или те жу не хотенно? – глупо захихикала первая и побежала к выходу.

– Что ещё за праздник? Что это вообще за место такое и как я тут оказалась? – растерянно проговорила Чёрная Кошка.

– Мы тутэки, а это усё наша жильня, – дикарка широко развела руки, видимо, показывая, что говорит она обо всей деревне. – Ты тоже сёдня буде тутэки, жена воина тутэки.

– А если у меня уже есть жених или даже муж? – осторожно спросила девушка.

– Неваже, тутэки-то нет. Зарэи сказаши, ты бродяжка, – старушка покачала головой, – На вот, доче, топты!

– Спасибо, – илсази обула предложенные меховые сапоги и решила вернуться к более волновавшей её теме:– Так это зарэи меня сюда привели?

– Они.

– Но зачем?

– Тутэки пряче копья, зарэи вести овче и жену сыне наше. Зарэи сказаши, ты то разумишь и добришь.

– Разве это похоже на «добришь», когда кого-то привозят спящим.

– Зарэи сказаши, были праздни тебе провожати, ты там много пити.