Мда...

Одна нижняя пуговица на блузке всё-таки выдрана с мясом, подвязки пояса для чулок испорчены, да и капрон дал стрелку после соприкосновения с его ремнём.

Ох...

Вспышка воспоминания окатывает меня сначала ледяной водой, а за ней сразу же кипятком. С ног до головы. Сначала остужает нервы, а затем вновь их раскаляет за считанные секунды.

Устала...

Тру подушечками пальцев глаза и присаживаюсь на край простой чугунной ванны. Тихо вздыхаю, а потом почти до крови прикусываю кончик языка. Сильно. Потому что на нём ещё остался Его вкус, въелся в рецепторы, ввинтился и пророс корнями так, что уже ничем не вытравишь.

И как я могла допустить всё это? Глупая гусыня...

Продолжаю раздеваться, веду плечами, позволяя соскользнуть с себя шёлку белоснежной блузки. Перевожу взгляд на грудь, шиплю и почти в голос ругаюсь.

– Новый бюстгалтер, ну какого художника, а?

Снимаю с себя испорченное ажурное белье и недовольно поджимаю губы. Ну еще бы! Ведь разодрал такую красивую вещь, и всё почем зря. У-у-у, ненавижу!

Скатываю с ног чулки и отстёгиваю пояс – всё это на мусорку. Бесит! Бесит неимоверно!!!

Остаюсь обнажённой и медленно веду взглядом по своему отражению в зеркале. На бедре обнаруживаю несколько маленьких синяков. Сзади на ягодице тоже. Подхожу ближе, приглядываюсь, а потом резко дёргаю головой, не в силах больше смотреть на все эти отвратительные следы недавнего на меня посягательства.

Разворачиваюсь и резко кручу краны, а потом, не дожидаясь оптимальной температуры, встаю под упругие капли воды. Всхлипываю отчего-то, затем шлёпаюсь на задницу, с ужасом понимая, что с губ срывается первый, но полный отчаяния стон. Ещё минута безуспешных попыток, и я уже беззвучно плачу. Я умею – жизнь меня слишком часто пинала, чтобы я наконец-то освоила этот полезный навык.

Спустя десять минут я уже чувствую себя намного лучше. Не в норме, но из горла больше не рвутся эмоции. А потому я понимаю, что только сейчас смогу спокойно уснуть, больше не думая ни о чем, и особенно о глазах цвета стали. Выхожу из ванной, вытираюсь, надеваю на себя растянутое и видавшее лучшие времена домашнее платье-футболку и на цыпочках крадусь в комнату, где уже давно сладко спит подруга.

Ложусь на свою подушку, морщась от протяжного скрипа дивана, накрываюсь простыней и замираю. Лежу тихо, чтобы не спугнуть затихшие мысли в своей голове. И неистово приказываю себе спать.

Спать, черт возьми!

Да только всё бесполезно. Стоит мне лишь закрыть глаза, как тут же передо мной яркими красками взрывается картинка, а за ней ещё одна. Ещё и ещё, и снова...

И мне не остается ничего больше, кроме как пережить всё это вновь. От и до!

... Лавина разнополярных эмоций... и обжигающие прикосновения его пальцев на моём бедре. Так преступно близко к запретному и недозволенному. Но Марку было плевать на правила всегда.

Его правая рука пропутешествовала от колена вверх и угнездилась между моих ног, большим пальцем планомерно поглаживая ягодицу, пока левая рука хозяйничала спереди, помогая до неприличия задирать мою юбку. А я только стояла на месте как вкопанная и в шоке хлопала глазами, словно глупая корова! Пока не стало катастрофически поздно...

Марк встал в полный рост, а вместе с ним и его ладони взметнулись вверх. Огладили ягодицы, сжали их с силой и двинулись дальше, смыкаясь на бёдрах спереди и чуть ниже от моих трусиков.

– Что... ты делаешь? – выдохнула я, уперевшись ладонями в стол.

– Ох, ну надо же, ты мне больше не выкаешь, – хохотнул Хан, а затем резко дёрнул меня на себя, сталкивая нас вместе и практически высекая искры у меня из глаз. Холодный металл его пряжки опалил мою голую попку, заставляя тихо охнуть от неожиданности. А ещё потому, что я совершенно ясно почувствовала, насколько серьёзны его намерения.