– Девушку? – переспросил он на всякий случай.

– Это, по всей видимости, я, – послышался мелодично-протяжный голос откуда-то сбоку.

Эдвин крутанул головой: рядом с великаном возвышался раскидистый дуб, в стволе – на уровне шеи Лютика – зияло большое дупло, а в нём, в скучающей позе, лениво покачивая свешенной ногой в остроносом замшевом ботинке, сидел молодой человек.

– Лютик, но это не девушка! – в справедливом удивлении воскликнул Эдвин.

– Но ведь самая красивая, – хмыкнул пленник и добавил: – Фрэнсис Келли, рад знакомству.

Он протянул руку и пожал воздух. Знатоком мужской красоты Эдвин себя не считал (да и не то чтобы интересовался), но в сложившихся обстоятельствах не мог не отметить утончённые правильные черты мистера Келли, его блестящие серебристые волосы и стройное, приятной длины и ширины тело в дорогом зелёном костюме.

– Это не просто мужчина, Лютик. – Эдвин тяжко вдохнул. – Это фейри.

– Полукровка, – мягко поправили его.

– Из всех симпатичных девушек Лондона и его окраин, – продолжил Эдвин на выдохе, – ты выбрал – хоть и полукровку, но всё равно – фейри, который… обладает достаточными силами, чтобы самому освободиться. Мистер Келли, почему вы до сих пор здесь?

Мистер Келли легко вскочил на ноги и широко улыбнулся.

– Видите ли, мистер…

– Ван Дейк.

– Видите ли, мистер ван Дейк. Во-первых, меня крайне забавляет эта ситуация. Во-вторых, – подмигнув, он заговорил тише, – я тайно мечтаю, чтобы одна леди, которую вы постеснялись назвать очаровательной, ощутила свою важность, спасая меня. А в-третьих, я не хочу помять костюм.

Эдвин прокрутил в голове аргументы, взвесил их мысленно (на специальных сверхчувствительных весах) и расставил в другом порядке: очаровательная леди, костюм. Для забав – в три часа четырнадцать минут ночи – время крайне неподходящее.

– Скажи, Лютик, – обратился он к великану, – а если выбранная невеста не желает связывать себя с тобой узами брака… Не желает ведь?

Мистер Келли однозначно мотнул головой.

Лютик уже и сам догадался, что сплоховал. Плечи его поникли, а на переносице залегла такая хмурая складка, что в ней можно было улечься спать.

– Для такого случая у меня припасено кое-что чудодейственное. – Лютик похлопал нагрудный карман своего твидового кафтана – уже без всякого энтузиазма, но нижний шов всё равно треснул. – Да и вообще, всё это была не моя идея.

Сейчас выдумывать начнёт, оправдываться. Для этого у Эдвина не было не терпения, ни желания.

– Давай мы сделаем вид, что ничего не случилось, и разойдёмся по домам, – предложил он. – Отпустишь мистера Келли?

Отвечать Лютику было слишком стыдно, поэтому он просто повернул руку и подставил подъёмно-спусковую площадку – ладонь – к дуплу. Пленник изящно перепрыгнул к Эдвину.

Они успели ещё раз пожать друг другу руки, теперь непосредственно, и Лютик медленно вернул их на землю. Там царил сдержанный переполох: все обсуждали, как поступить с великаном.

– Очень просто, – громогласно вмешался Эдвин, чтобы все уши, даже самые большие, его услышали. – Можете зарегистрировать, раз уж так по закону положено, а потом он отправится домой. Верно, Лютик?

Лютик кивнул.

– Нужен сотрудник Отдела Международных Отношений! – воскликнул кто-то. – Есть тут такие?

Пока работники БДУРМС вспоминали свои дополнительные аббревиатуры, мисс Бейкер и мистер Келли бросали друг на друга короткие рассинхронизированные взгляды – как две пары часов с кукушками, одни из которых отстают, а другие спешат. А Эдвин выбирал подходящий между двумя «ку-ку» промежуток, чтобы справиться о своём транспорте до дома. До шести утра оставалось два часа тридцать две минуты.