За последние четыре часа я успел бегло ознакомиться с большей частью книги. Через три года после смерти товарищей, неизвестный автор встретил Охотника, который предложил ему работу и объяснил, что он вовсе не сошёл с ума.

Именно он рассказал о «кровавой чуме», которую переносят существа, ошибочно принимаемые за мух.

«…их тела способны распадаться на части, а затем собираться в единое целое. Нет твари хитрее, чем кровопийца – он сохраняет разум и сеет зло во славу Дьявола».

Не сдержавшись, я фыркнул – средневековые глупости. Нет ни Бога, ни Дьявола, а существование разного рода «чудесных существ» просто факт, с которым нужно смириться. Это первое, чему меня научил наставник.

На одной из страниц я нашёл упоминание зеркал. Как оказалось, они не отражают лиц проклятых, поскольку в них есть серебро, губительное для кровопийц.

Слово «вампир» появилось в тексте намного позже, после того как автор описал вспышку жалоб на нападения вампиров в 1721 году в Восточной Пруссии. Об этом он узнал от старика, которого встретил, путешествуя по Европе.

Во Франции автор ознакомился с «Трактатом о явлении духов и о вампирах или призраках», принадлежавшем перу некоего Антуана Огюстена Кальме. Аббат не подтверждал существование вампиров, но и не отрицал его.

«Чтобы убить кровопийцу нужно вонзить ему в грудь деревянный кол, но лучшим способом считается сожжение тела. Отсечение головы может быть неэффективным, особенно когда дело касается долгожителей. Живут проклятые сотни лет – они не стареют, не страдают человеческими болезнями и ничего не чувствуют. Встретив вампира, нужно узнать, где он спит, пробраться туда на рассвете и расправиться с ним».

Перспектива жить вечно всегда меня привлекала, цинично подумал я и тут же себя одёрнул.

Часы ударили четыре раза.

Я выпрямился и устало потёр переносицу. Всё, что описал неизвестный Охотник, я так или иначе знал. Даже о традиции подрезать мертвецам сухожилия и класть их в могилу лицом вниз. Многие главы показались мне выдумками и тёмными суевериями, но теперь я точно уверен в том, что зараза, превращающая человека в живого мертвеца, передаётся даже через укусы кровавых мух. Именно так я и заразился.

Единственным способом избавиться от проклятия охотник назвал смерть. Я криво усмехнулся.

«Тебе придётся есть», – услужливо напомнил мерзкий голос.

Возвращая книгу на место, я посмотрел на своё отражение в стеклянных дверцах.

Ничего не изменилось. Это всё ещё я – тот, кто называет себя Арчи Аддамсом. И я не чувствую в себе адского пламени или желания вырезать целый город, чтобы угодить Дьяволу.

Мне просто не повезло, я оказался не в том месте не в то время. Неужели это делает меня чудовищем?

«Нет, чудовищем тебя сделает жажда», – сообщил внутренний голос.

– Заткнись, – устало пробормотал я и бесшумно покинул библиотеку.

– Кто-то должен был попытаться. Прошло больше десяти лет с тех пор, как Ловец переступал порог дома Коха, мы думали…

– Думали, что он утратил бдительность? Вы ошиблись.

– Я чувствую, что ты расстроен, но это твоя работа.

– Вы могли предупредить меня. Это выглядело так, словно Орден решил от меня избавиться, – прямо сказал я и отодвинул от себя стакан с виски, от одного вида которого к горлу подкатывает тошнота.

– Ты мог выдать себя. Мы долго обсуждали это и выбрали тебя, потому что ты заслужил наше доверие. Доверие всего Ордена, Арчи.

Губы Куратора кривит усмешка, которую он всеми силами пытается выдать за доброжелательную улыбку. Я слышу стук его сердца – неровный ритм, ускоряющийся каждый раз, когда мерзавец лжёт. За последние полчаса он не солгал лишь однажды – приветствуя меня сухим «здравствуй».