В определенном смысле это, разумеется, означает, что автор не может расстаться с тем понятием, которое его подход хотел бы преодолеть. Это противоречие лежит в основе самого понятия «транснациональное». Если понимать его буквально, оно означает исторический подход, неприменимый к ранним эпохам до формирования национальных государств. «Признаюсь, – пишет Кристофер А. Бейли, – что „транснациональное“ кажется мне ограничивающим понятием по отношению к той исследовательской работе, которая меня интересует. До 1850 года во многих частях света доминировали не национальные государства, а империи, города-государства, диаспоры и так далее»[81]. И даже после середины XIX века данное понятие явно лучше работает для западных стран, чем для остального мира. Чтобы сделать его менее нормативным, некоторые авторы предлагают альтернативные формулировки: «трансрегиональная» или «транслокальная» история[82].

С методологической точки зрения более важно то, что транснациональный подход нередко только указывает на глобальное, но не принимает полностью его вызовы. Бендер, например, в первую очередь полагается на широкие сравнения и подчеркивает параллели, дополняя их пассажами, в которых акцентируются взаимодействия и связи; масштабные глобальные структуры, напротив, выступают по большей части как фон и не так явно связываются автором с тенденциями развития внутри США. Это характерно для большинства работ, выполненных в рамках транснациональной парадигмы, где глобальное служит только фоном, на котором можно продемонстрировать национальное, а не контекстом, который позволяет систематически ставить вопросы о причинах и следствиях.

Компаративный и транснациональный подходы выбирают в качестве отправных точек для своих исследований отдельные события и страны. В отличие от них, теория мир-систем отталкивается от противоположной установки: единицами исторического анализа должны стать в первую очередь большие региональные объединения и «системы», а меньшие единицы рассматриваются всего лишь как их производные. В 1970–е и 1980–е годы история мир-систем в качестве концептуальной схемы для осмысления глобальных перемен стала самой важной макроисторической альтернативой теории модернизации. Историки, принадлежащие к этой школе, заимствовали основные понятия из (теперь четырехтомного) труда Иммануила Валлерстайна «Современная мир-система». Они подчеркивают системную природу международной сети государств и капиталистического экономического порядка. Модель Валлерстайна, многим обязанная таким ученым, как Карл Поланьи и Фернан Бродель, представляла собой новую парадигму в исследованиях всемирной истории. Хотя в ней до определенной степени сохранилась центробежная логика описания истории европейской экспансии, Валлерстайн стремился отойти от нее, подчеркивая важность системных процессов.