– Ты чего так уставился, будто никогда не видел?

– Такую – никогда, – вполне искренне сказал Платов. – Любуюсь.

– Ну, любуйся, – и Лика ещё раз, но только сильнее прежнего, прижалась к Павлу.

Простояв так несколько минут, Паша почувствовал, что в нём начало просыпаться мужское начало. Это неприятно поразило его, и, чтобы избавиться от наваждения, Павел немного отстранился и хрипло прошептал Лике на ухо:

– Что-то это не очень похоже на встречу друзей детства.

– Так и мы уже не дети, – хихикнула Лика. – Я во всяком случае.

Лика постаралась состряпать на лице серьёзное выражение, но получалось плохо: ямочки на щеках нет-нет, а выдавали её веселье. Паша расслабился и, рассмеявшись, взял девушку за руку и повёл в дом.

Удобно устроившись в креслах гостиной, они изучающе посмотрели друг на друга.

«Действительно хороша», – подумал Павел.

– Ну рассказывай, Гликерия: как развлекается молодёжь стольного города Остёр? – Павел достал из нагрудного кармана джинсовой куртки пачку «Мальборо» и закурил.

– Дай и мне, – Лика взяла сигарету из руки Павла, немного задержав её в своей.

– Ты что, куришь?

– Да нет, балуюсь иногда, когда нервничаю. А сейчас я нервничаю… – Лика неумело затянулась, слегка закашлялась и откинулась на спинку кресла. – Мало что могу поведать тебе, мой юный друг, о досуге нашей «слабо позолоченной молодёжи». Последнее время много занимаюсь: сам понимаешь, выпускные в школе, вступительные в институт… Так, иногда встречаюсь с подружками, пару раз заходила в клуб на танцы, но быстро уносила ноги от наших ухажёров. Не вдохновляют… – Лика бросила в пепельницу недокуренную сигарету.

– Ну насчёт института можешь не беспокоиться: Гарик или Платов-старший уж куда-нибудь тебя пристроят.

– Хочу сама. И не «куда-нибудь», а изучать иностранные языки, лучше сразу несколько.

Лика рубанула рукой воздух, как бы отметая любые разговоры на эту тему.

– А вот о тебе, красавчик, наслышана очень много.

– Надеюсь, хорошего.

– Не сказала бы…

– А откуда информация?

– Подруги рассказывают. О вашей компании весь Киев судачит.

– Лихих компаний нынче хоть пруд пруди.

– Не скромничай, Паша: такая наглая и безнаказанная, как ваша, наверное, единственная на всей Украине. Хотя и о тебе я наслушалась немало.

– И что же?

Лика сразу посуровела, на долю секунды словно став старше:

– А то, что ты стал много пить. Что, кроме карт и загулов, ничем больше не интересуешься, даже футболом. И как это всё выдерживает Наташа? – Лика с облегчением выдохнула, как будто освободившись от тяжёлого душевного груза.

– Она и не выдерживает – она участвует, и не без удовольствия, прямо скажем… Приятно, когда твоя девушка – твой хороший друг. Как-то у нас всё спокойно стало, без шекспировских страстей…

Лицо Лики просветлело.

– Но в общем ты права. Живу какой-то не своей жизнью. И вырваться из этого порочного круга непросто. Поэтому и приехал сюда. Может, получится? А, княжна?

Лика резко встала, села совсем рядом с Пашей, взяла его за руку. Нежно обняв опешившего Платова, она стала целовать его в лицо, шею, волосы, тихо шепча ему в ухо:

– Получится, обязательно получится.

Павел почувствовал, что теряет контроль над собой. Мысли перескакивали, как кадры фильма, склеенные из разных частей жизни. Наташа, целующая его в щёку. Маленькая Лика, играющая в песочнице, её отец Гарик, всегда приветливый и гостеприимный, почему-то свой последний матч за «Динамо» и…

Лика откинула с лица короткие волосы, взяла Пашину голову в обе руки и прижалась губами к его губам в неумелом поцелуе.

Все Пашины мысли мигом испарились. Он чувствовал только мягкие, ласкающие Ликины губы, её упругую грудь и гладкое манящее бедро. Когда Ликина рука медленно двинулась к низу его живота, Паша, уже ничего не соображая, откинулся на диван, увлекая за собой девушку.