Спасибо, потом русскоговорящий гид объяснил – чисто в стране не потому, что финны генетически не способны насвинячить, все здесь воспитаны в духе чеховской Мисюсь, и поголовно оттопыривают мизинчик, берясь за ложку. Просто дворницкая служба работает по диаметрально противоположному принципу, нежели в русской пословице, что чисто не там, где убирают…

Сворачиваю в осенний скверик – опа! – на лавочке недвижно сидит негр. В Хельсинки! В ноябре! И это задолго до многомиллионных афро-африканских волн миграции через несчастный остров Лампедуза, что между Тунисом и Сицилией!

Сидит. В толстой вязаной шапочке, пальто с чужого плеча, носом уткнулся в три мотка шерстяного драного шарфа вокруг шеи. Гипнотизирует обувную картонку у ног с мелочью в ней. Непостижимо! Неужели вести образ жизни праздного её созерцателя здесь комфортнее, чем дома в тёплой Африке? Ведь там ещё и дармовые бананы с кокосами круглый год колосятся, только руку протянуть. И виды первозданной природы куда как приятнее, чем редкие чахлые берёзки в серых каменных джунглях. Притом – без унизительной для человеческой души нужды клянчить жалкое подаяние, что бы там ни толковали знатоки про менталитет профессиональных попрошаек. Ну, как говорится, каждый сам кузнечик своего счастья…

Вообще-то в Финляндию и Данию занесло меня случайно. Как-то не лежала душа раньше к Европе северных широт, а тут командировка подвернулась, грех отказываться.

Поскольку программа служебной поездки не предусматривала пустопорожних шатаний, решил заявиться в Копенгаген за свой кошт на денёк пораньше – глянуть по-быстрому на скандинавские чудеса с красотами. Заодно решил, в познавательных же целях, переночевать разик в хостеле, а то в турпоездках всё по отелям, да по отелям, пусть и трехзвёздным, но сервис всё равно на уровне. Про хостелы был малость наслышан и начитан, мнения, как водится, разные. Учёл, прагматично выбрал хостел средней ценовой категории поближе к историческому центру и метро.

Прилетел рано утром, добрался, получил комплект прекрасного постельного белья в запаянном целлофане и номер комнаты, где, как первый туда заселяющийся, мог выбрать любое койкоместо на свой вкус. Ключа от комнаты не дали, замков в дверях не держат, но предложили ключ от персонального металлического рундука для ценных вещей, который привинчен к полу. Решил, что моё не брендовое исподнее в поклаже вряд ли кого-то искусит, отказался. Прошёлся по хостелу, обнаружил десяток дортуаров разной вместимости, в конце коридора – душ и туалеты в стиле унисекс.

В комнате было три двухъярусных кровати с занавесками. Выбрал у стены на первом ярусе, застелил постель крахмальной простынёй, вставил в пододеяльник одеяло, чтобы не мучиться вечером по возвращении на ночлег, не тревожить (святая простота!) будущих соседей. Задвинул под койку дорожную сумку, отправился гулять.

После Италии восторгнуться нечем, хотя это моё сугубо личное мнение. Чентро сторико (ит.) Копенгагена – среднее арифметическое сотен европейских городов. Оттуда вышел на какой-то широкий проспект. Дома в линеечку, фасады уже не пряничные, как в старом городе, унылое техно сплошь. Занадобилось перейти на другую сторону проспекта. Подошёл к светофору у пешеходной зебры, за которым сразу – велосипедная дорожка, затем собственно проезжая часть. Стою, жду как вкопанный, типа, реальный европеец. Загорается зелёный человечек, делаю шаг на велосипедную дорожку, и в ту же секунду периферическое зрение ловит движуху слева. Рефлекторный поворот к угрозе, «остановись мгновенье, ты прекрасно!» На меня несётся на велике деваха, смотрит в мобилу, крутит педали. Дистанция – метр, прятаться поздно…