Подождал немного, но она так и не смогла подобрать слов. Что меня даже обрадовало. И вместе с тем усложнило мне задачу. Хотел задержаться, подобрать другие объяснения. Но, кроме правды, не привык говорить, окольными путями к ней пробираться не любил. Сказал, как есть, и меня обрадовало, что девушка оказалась намного лучше, чем я предполагал, – отличилась рассудительностью, не приплела эмоции.

Взобрался в седло и натянул шлем. Прежде чем убрать подножку и повернуть ключ в замке зажигания, обернул голову и посмотрел на нее.

Немного оттаяла и отвела глаза, не дав разглядеть хоть капли подсказки, о чем думала.

И это облегчило мне задачу. Смог прочувствовать ручки газа и тормоза, завидел перед собой дорогу. Даже мотоцикл слаженно сошел с места и без задержек убрал меня подальше.

Один день ничего не значил. Драмы не прослеживалось, трагедии не случилось.

И только желание курить меня сейчас душило, лишь скорость сдавливала грудь, кромсая ребра.

Ехал домой как-то слишком долго, забрел в район, откуда смог вынырнуть, только с приобретением, заставившим меня истерически засмеяться и окончательно опуститься в собственных глазах.

Бастиаан ждал с нетерпением, встретил недовольным взглядом. Я примирительно поднял руки и сошел на пассажирское сидение, предоставив место у руля. Он скорчил гримасу, но молчаливо запер дом и сел на мотоцикл.

– А бак? – возмутился он, заметив стрелку топлива почти на нуле. – Какого хрена?

– Мне не хватило денег.

Что было правдой. Купленный мной джойнт стоил почти всех сбережений.

Бастиаан обернулся и посмотрел с таким недовольством, что я в полной мере прочувствовал свою ничтожность. Но притворился, будто все в порядке и намека даже нет на полное отвращение к себе.

– Давай без этих взглядов. По дороге заполним бак, если у тебя еще что-то осталось. Или позвони отцу и обрадуй новой просьбой прислать денег.

– Вот сам и звони!

Бастиаан сердито натянул шлем и завел мотоцикл. Я крепко ухватился за него и дал полную свободу действий.

Старался ни о чем не думать, не отвлекаясь на дорогу, пропуская мимо внимания скорость. Хотел поскорей оказаться дома, в стенах, дававших мне приют даже сейчас. Потому что только там обострялась связь с беспечностью времени, когда мысли и поступки не обладали роковой значимостью. Там остались зеркала, отражавшие моей истинной сути.

Когда Бастиаан остановился у светофора в густом потоке автомобилей, я только потом заметил, что мы подъезжаем к родному городу. Вернее, нас задержал поднятый мост, пропустивший по каналу длинную баржу. Различил только мачту, мимо проскользнувшую, остальной обзор открылся после того, как мост стал опускаться.

– Почему в объезд? – не понял я выбранного им маршрута.

– Где ты был все это время? – возмутился Бастиаан. – Не видел, что дороги на ремонте?

– А! – нет, не заметил.

С потоком автомобилей въехали в город, и я мгновенно проникся ощущением родного места, завидев мирно шедшую по воде баржу с ярко-синей кормой и реющим на ветру трехцветным флагом.

Бастиаан свернул к улице вдоль канала, явно выбрав кратчайший путь, но одинаково живописный. По крайней мере, в моих глазах. Длинная цепь двухэтажных домов отбрасывала тень на проезжую часть, почти касаясь пристани с пришвартованными лодками. Только потом заметил, как ярко светит солнце, заставив особенно чувствительных людей опустить козырьки на окна. Яркий свет заливал черепичные крыши и панорамные окна, рикошетя бликами в припаркованные у тротуаров автомобили.

Только сейчас прочувствовал всю тоску по этому городу, такому мирному и замечательному своей неспешностью, обыденностью и невозмутимостью. Здесь абсолютно не было чем заняться, кроме как встретиться с друзьями в какой-то милой кофейне, проболтаться на площади с видом на громадную башню с примыкающей к ней церковью и протоптать дороги вдоль узких улиц, заваленных неторопливыми обозревателями магазинов и ресторанов. О, этого было навалом, особенно туристов, страстно жаждущих за один день пройтись вдоль всех валов, чтоб увидеть все пушки, выставленные по периметру, и мельницы. Или протоптать все террасы и подолгу фотографировать живописные пейзажи с Мерведе на фоне или гаванью с пришвартованными кораблями. Впрочем, Горкум действительно отличался уникальностью хотя бы потому, что всегда был важной крепостью голландской ватерлинии – Вестингдрихук, и был основной частью Крепостного треугольника.