Чоки Alex T. Rays

Нас всегда было двое. Даже в моих ранних воспоминаниях он занимал основную часть, так или иначе, все в моей жизни связано с ним. И осталось неизменным, что десятки раз на дню я стремлюсь мыслями к нему. Его отсутствие никогда не давалось мне легко, даже не заметил, как привычка быть в курсе о его местоположении и состоянии смешалась с моей кровью. Порознь быть мы не привыкли, и каждый из нас не переносил долгой разлуки. Возможно, еще в утробе матери мы приняли решение держаться друг друга.

С детства у нас сформировалось понимание, что как бы разительно ни одевались, все равно внешне остаемся одинаковыми. Посторонние особенно любили заострять внимание на этом, чем мы охотно пользовались. Часто ему доставалось за мои выходки от родителей, как и в школе зачастую. Когда же неприятности преследовали его, мне не составляло труда выдавать себя за него. И удивительно, мы оба отличались высшими баллами в учебе, научившись применять на общее благо свои сильные стороны.

Когда я набил первую татуировку, брат дал мастеру руку тоже. Какие же усилия приложил, чтоб отговорить его проколоть ухо, знаю только я один. За что он меня неоднократно благодарил, переболев юношеским энтузиазмом.

В нашей схожести мы нашли свою идиллию, что не мешало нам проявлять индивидуальность. Во многом наши вкусы отличались, однако не категорически и резко. И часто ставили сами границы между собой, которых ни один из нас не перешагивал. Были вынуждены сделать это, так как замечали сами, что есть слишком много того, что нам в одинаковой степени нравится.

Никогда не верил в эту стереотипную фигню–мол, близнецы обладают между собой связью, даже на расстоянии ощущают друг друга каким-то космическим способом. Но почему-то всегда знал, когда брат расстроен или когда ему больно. Читал о его состоянии по навязчивой мысли о нем. Когда же у меня что-то случалось, то почти мгновенно раздавался звонок от него.

Я привык, что он – часть меня. Никогда не было иначе, другого я не представлял. От него тянулось мое существование, моя реальность. Самый близкий человек, знающий меня лучше остальных, мой лучший друг, готовый броситься ради меня в опасность, без разбора прав я или нет.

Конфуз случился лишь однажды. Самый типичный, но для нас двоих вон выходящий. Ведь давно решили, что делить женщин между собой мы никогда не будем.

– Бастиаан!

Я по привычке обернулся. Не сильно утруждался каждый раз объяснять, что Бастиаан – мой брат. Однако на этот раз не успел даже заговорить.

Мне на шею кинулась девушка и поцелуем перекрыла воздух. Не успел заметить ее внешность. Сразу же прорезалась в мозгу картина, как брат недовольно выслушивает мои оправдания, что поторопило меня отстранить девушку и сделать шаг назад.

Она замялась, затем робко улыбнулась. Взяла за руку и вновь приблизилась.

– Привет. Я вчера тебя ждала, почему не пришел?

– Брат приехал, я не мог. Разве не говорил тебе?

– Говорил… – сжав руку крепче, она привалилась к моей груди и с блестящим взглядом стала гипнотизировать. – Но я так тебя ждала.

Засранец… Меня не было лишь два дня, а он успел уже запудрить мозги этой бедняги. И запудренная настолько, что я не повременил заговорить, едва она опять потянулась к моему лицу.

– Хочешь, познакомлю тебя с братом?

– Сейчас? – удивилась она.

– А чего тянуть? – направил к двухэтажному дому, узкая половина которого была отведена нам с братом. – Он как раз вчера вечером вернулся от родителей. Таков наш еженедельный ритуал – один из нас непременно ездит домой.

Что было правдой. Родители наотрез отказывались давать нам карманные деньги и оплачивать жилье, если хотя бы один из нас не навещал их каждую неделю.

– А он не будет против?

– Ничуть.

Пока она поправляла волосы и воротник блузки, я открыл дверь и с порога позвал.

– Чоки, встречай гостей!

– Чоки? – удивилась девушка. – Но ты говорил, что твоего брата зовут Тид.

– Это я так зову брата. Чоки, твою мать, где ты?!

– Чего разорался? – в коридор вышел Бастиаан и замер при виде девушки.

Она оказалась намного впечатлительней других, с особым потрясением оценив, что в его растрепанных темных волосах, стройном теле и в выражении зеленых глаз прослеживается удивительная схожесть со мной.

Обожал такие паузы, особенно растерянный вид тех, у кого переклинивал на секунду мозг при виде нас двоих.

– А я не упоминал, что у меня близнец? Как неловко получилось. Поворкуйте пока, а я отнесу покупки на кухню.

Я скрылся за ближайшей дверью, но хорошо расслышал голосок девушки.

– Очень приятно познакомиться. Меня зовут Хелин.

– Да… Взаимно.

Давясь смехом, отправил купленное пиво в холодильник и задержался еще немного, дав брату прочувствовать в полной мере моего недовольства. Ненавидел такие развлечения.

Когда вошел в гостиную, Бастиаан сидел мрачнее тучи. Я уселся рядом с девушкой на диване, и она не преминула взять меня за руку. Глаза брата затуманились еще сильней.

– Хелин, может, останешься на ужин? – самым благодушным образом предложил я. – Чоки восхитительно умеет управляться на кухне.

Бастиаан отвернул голову и поерзал в кресле. Я прекрасно понимал, что он еле сдерживается, чтоб не задушить меня.

– Нет, не могу, извините, – отозвалась Хелин и мило улыбнулась.

Я присмотрелся к ней и нашел очаровательной ее напускную застенчивость.

– Но мы могли бы встретиться позже.

– Ну…

– У нас дела, – вставил поспешно Бастиаан, пронзая меня угрюмым взглядом. – Забыл уже?

– Ах да. В самом деле, у нас пару дел. Дико жаль.

Хелин опечалилась, однако участливо кивнула.

– Завтра позвоню, – обещал я, и она повеселела.

Когда уходила, она учтиво попрощалась с Бастиааном, и тот ответил так же вежливо. Еле сдерживая смех, я проводил Хелин до двери и притворился, что не заметил ее попытки поцеловать меня. Ограничилась мягким прикосновением к щеке и многообещающе улыбнулась.

– Обязательно позвони.

– Обязательно.

Как только я закрыл дверь, Бастиаан впечатал меня в стену.

– Какого хрена?!

– Послужит тебе уроком, – вдавил кулак ему в живот и высвободился из захвата. – Впредь не будешь забывать говорить обо мне своим подругам.

– Черт… – отдышавшись, он выпрямился и вернул мне кулак в живот. – Если начну знакомить тебя со всеми, с кем я сплю, то у тебя свободного времени не останется.

– Значит, в следующий раз, когда твои подруги будут вешаться на меня, не стану возражать.

За что получил еще один удар в живот. Я сложился вдвое, еле справился с дыханием.

– Чоки… Больно же!

– Послужит тебе уроком.

Он направился в кухню, но я догнал его удушающим захватом.

– Я только отлучился, а ты пустился во все тяжкие? Без меня, что обиднее всего!

– Нас Маас познакомил в субботу. Мне следовало тебя подождать?

– Мне кажется, или ты забыл, что твои деньги все еще у меня?

Выкрутившись из моего захвата, Бастиаан попытался достать до меня, но я вовремя скрылся за обеденным столом.

– И вообще, с тебя еще и плата, что я поехал домой вместо тебя. Двойная плата!

– Ты видишь, как стремительно портится твой ангельский характер? – Бастиаан схватил со стола чашку, конечно, не вымытую им от кофе, и кинул в меня.

Поймал ее с успехом и вернул на стол.

– Если брать во внимание, что мой характер никогда не был ангельским, то твое утверждение звучит…

Меня прервал звонок. Бастиаан достал телефон из кармана и ответил. Я подождал немного, но быстро утомился и вышел из кухни.

Бесцельно пройдясь по комнатам первого этажа, наверно, в попытке убедиться, что брат выполнил нашу договоренность (он должен был навести порядок, а я отправился в магазин), поднялся на второй этаж и развалился на кровати в своей комнате. Спустя пару минут появился Бастиаан и разлегся возле меня.

– Маас приглашает на вечеринку.

– К черту твоего Мааса. Он меня бесит.

– Я так и сказал: Тид не придет. А мне пойти?

– У тебя завтра учеба. Если родня узнает, как хромает твоя успеваемость…

– Вот ты меня и подстрахуешь.

Бастиаан привстал и заглянул мне в лицо. Всегда так делал, прежде чем о чем-то попросить.

– Сдашь за меня математику?

– С тебя татуировка.

– Ну нет! – немедленно взбунтовался он. – Я не хочу, говорил уже. Заканчивай с этим. Не порть наши шеи!

– Мм… – заправив руки под голову, я беззаботно заметил: – А может, пора уже дать шанс окружающим нас отличать?

– К черту! – вспылил Бастиаан и ко всему двинул кулаком мне в бок. – Хватит шантажист проклятый. Хочешь эту ублюдскую татуировку, так и быть! Но знай: она уродует наши шеи! Будем выглядеть как конченые идиоты.

Мне нравилось выводить его из себя. И он это знал. Потому что ему так же садистки нравилось выводить меня. Всегда было это «наше», никогда не употребляли «твое» или «мое», если не касались табуированных тем. Когда же принимались рассуждать о важных вопросах и пытаться строить трезвый взгляд на вещи, то неумолимо сталкивались с пониманием, что менять что-либо не хотим. Пока нас все устраивало.

– Ладно, повременим с татуировкой…

Бастиаан с искренним облегчением выдохнул, недослушав меня.

– Если ты две недели подряд ездишь к родне.

– Ах ты ж…

– Математика, Чоки.

Бастиаан сразу смягчился и обреченно кивнул.

– Идет.

К учебе оба не имели предрасположенности, но восхитительно был действенным шантаж родителей. Зависимы от их денег (как они думали), мы прилагали усилия не нарываться самостоятельно на их недовольства. Мелкие подработки оплачивали только наши потребности в удовольствиях и развлечениях. Они, конечно же, знали, что мы не ждем их благосклонности, чтоб наполнить бак мотоцикла, которого с братом еле выпросили на наше совершеннолетие. Обидно, что один на двоих. Но и к этому мы приноровились. К счастью, отец не особо строго относился к нашей беспечности, свойственной всем парням в нашем возрасте. Однако и не поощрял. Так что были вынуждены сменяться в баре после учебы и сдавать экзамены друг за друга. Уже второй год ректора не замечали этого.