С утра брат сотрясал воздух суетой, готовясь к свиданию как к чему-то жизненно важному.

Для меня такая суета была непривычной, да и отношений особо серьезных не имел. Сторонился их сам по причине своей незаинтересованности в них. Бастиаану в этом повезло больше – мгновенно располагал девушек к себе легкостью в общении и обезоруживающей улыбкой. Иногда я поражался искренне, как легко ему это дается. Я не умел так легко маневрировать между комплиментами и напускной легкомысленностью. Ненавидел лгать и ненавидел притворяться. Чего девушки с претензиями на более или менее серьезные отношения мне не прощали.

Впорхнув в мою комнату вновь, он критически оценил мой внешний вид и остался довольным, к великому счастью. Не стерпел бы, если заставил переодеть привычные для меня джинсы и футболку.

Сам он напялил рубашку, прилизал волосы и весь совсем не был на себя похожим.

Решил промолчать и проверил карманы джинсов, боясь что-нибудь забыть.

– Попросил отца кинуть тебе на карту деньги. Обещал сегодня сделать это.

Новость меня обрадовала, невольно усмехнулся. Бастиаан заметил это и улыбнулся тоже.

– Люблю, когда у тебя хорошее настроение. Перестаешь хмуриться и кусаться и выглядишь даже очень ничего.

– Отвали.

– Нет, серьезно, – он приблизился, взял за локоть и повернул к зеркалу. – Точная моя копия.

Едва он это сказал, как заметил сам, что даже схожие черты, рост и телосложение не оставили между нами броской схожести. Он умудрился одним лишь легким усилием прочертить между нами разницу.

Я никогда не надевал рубашки в повседневности, не менял привычки даже под родительским давлением. А он одним махом чуть не изменил себе полностью. Даже часы надел на левую руку.

– Не загоняйся, – заметив, как его глаза заблестели от ужаса, решил его приободрить. – Нам бы поскорей к этому привыкнуть.

Но, видимо, он не собирался со мной соглашаться. Запустив пальцы в волосы, он быстро их взъерошил и оставил в легком беспорядке, что было нам к лицу больше всего. Затем расстегнул верхние пуговицы рубашки и закатал до локтя рукава. Часы он вернул на правое запястье, как у меня, и явно дал себе зарок больше не скрывать, что является левшой.

– В день, когда я привыкну, что не похож на тебя, я закончусь как человек.

– В том нет ничего плохого, брат.

Глянув на меня с неодобрением, он категорично покачал головой.

– Я не привык думать о себе как об отдельной от тебя личности. И ничто в этом мире мне не заменит тебя.

– Это не так, Бастиаан…

Не успел еще что-то добавить, как он схватил меня за грудки и с такой силой бросил в стену, что я едва уцелел. Мгновенно прорезалась боль в травмированном боку, с рикошетом в голову и все кости. Но больше меня накрыл шок, оправиться от которого мне так и не удалось. Впервые в жизни Бастиаан позволил себе такую жестокость в мое отношение. И как ее воспринять, я не имел ни малейшего понятия.

Пока смотрел на него с потрясением, напрасно пытаясь возобновить дыхание, Бастиаан с яростью сжал кулаки и смотрел нелюдимей побитого, израненного зверя.

– Какого хрена! С чего именно сейчас тебе называть меня по имени?! Ты никогда не называл меня по имени! Почему? Почему сейчас?!

Следя за тем, как туманятся его глаза, заметив, как сжатые в кулаки руки побелели, я отлип от стены и приблизился к нему. Расслышав его натужное дыхание, обнял его напряженное тело и крепко прижал к себе. Почувствовал, как дыхание оборвалось, затем его руки расслабились и вцепились мне в футболку. Спрятав лицо на моем плече, он лишь с третьего раза смог скорбно сказать.

– Прости. Но не меняй… Пожалуйста, не меняй.