– Отвали.

Вэнс повернулся ко мне, но я отказался от комментариев. Что еще больше его возмутило.

– Ван Ливен, перетрахал всех девчонок и полез, куда не надо? – Вэнс явно озаботился открывшейся ситуацией, быстро нагнав напряжение вокруг. – Я никогда тебя не знал как законченную мразь.

– Что это за нравоучение? – возмутился Бастиаан. – Не встревайте, и я буду вам признателен.

– А ты почему молчишь? – словно не услышав Бастиаана, Вэнс взъелся на меня. – Не видишь, что у него крыша летит?

– Не вижу повода для такого стресса.

– Да? – Вэнс вернулся вниманием к Бастиаану и хмуро настоял. – Попей таблетки и успокойся.

– Нагнетать не надо. Но спасибо за твою едкую заботу.

– Не ерничай, придурок! Зная тебя, я не могу не волноваться. Напрасно ты лезешь в эти игры, поверь мне.

Бастиаан отозвался вздохом.

– Ты нервируешь меня, Вэнс. Потому что ни в какие игры я не играю…

Мы все на фоне следили за их перепалкой и остро ощущали, как возвращается к нам утреннее недомогание. Несвоевременно развернулся этот серьезный разговор, воспринимать его сознательно не получалось. Даже Вэнс дал волю эмоциям, чего редко случалось с ним.

– Если не игры, то это еще хуже, Бастиаан.

Пока мы возвращались домой, вопреки желаниям, я весь был в размышлениях о девушке брата. Убрав мотоцикл на задний двор, задержался там как можно дольше с надеждой искоренить мучавшие чувства, усилившие влияние надо мной после трепа Вэнса. Но попытки оказались напрасны.

– Как она согласилась встречаться с тобой?

Бастиаан встретил мой вопрос без раздражения или недовольства. Со мной одним мог быть откровенным до конца.

– Может, потому, что знает – я не обижу ее.

Эти слова убедили меня окончательно, что Бастиаан действительно испытывает серьезные чувства к Алии.

– А ее предки? Они-то в этом тоже уверены?

Бастиаан поник непредвиденно, что еще больше жути нагнало на мои чувства.

– Они против? – сам услышал, как дрогнул голос. – Чоки, они уже против?

– Нет. Ее родители погибли, – он отвернул голову и уставился куда-то в пустоту. – Обсуждать это она не хочет, а я не настаиваю. Живет у дальних родственников, которые, мягко сказать, не против поскорей от нее избавиться. Поэтому и не возражают нашим отношениям.

Я не услышал ничего, что могло бы меня утешить. Все стало еще тревожней.

Наверное, расслышав мой вздох, Бастиаан повернул голову и несколько мгновений смотрел в глаза, будто пытался прочитать мысли.

– Тоже думаешь, что все это неправильно?

Он так это спросил, что сердце сжалось до боли. Перед глазами прорезались все нападки на него, даже мои собственные, и стало тошно от того, что я позволил ему в одиночестве все это осилить.

– Не смотри на меня так. Ведь знаешь, что я всегда буду на твоей стороне, даже если ты не прав.

– Тид…

– Дай мне договорить, – опустил руки ему на плечи и крепко сжал. – Если ты созрел для серьезных отношений, то неважно, с кем. Да, я немного озадачен твоим выбором, потому что мне это незнакомо, непривычно. Если ты осознаешь всю серьезность ситуации, то я рад.

– Осознаю, – Бастиаан опустил глаза и поник настолько, что меня захлестнуло переживание.

– Что случилось?

– Мне страшно, – он признался мне в том, что никому другому не сказал бы даже под пытками.

И всегда так случалось, что, когда один из нас был слабым, второй восполнялся силами.

– Скажи, как я могу тебе помочь? Что мне сделать?

Бастиаан несколько мгновений молчал, как вдруг поднял голову и показал улыбку во всю физиономию.

– Ты уже сделал. То, что всегда готов меня поддержать, дает мне смелость. Знаю, что ты есть у меня. Да, я помню, что не любишь всю эту сентиментальность… Но это правда, Тид. Я всегда знаю, что ты будешь на моей стороне, что бы ни случилось. И всегда готов мне помочь.