Каникулы приближались стремительно, брат уже решил разгуляться на курортах Греции. Слушая его планы, я едва сдерживался, чтоб не треснуть.

– Люди закладывают жилища, чтоб приехать к нам и налюбоваться красотами Роттердама и всего королевства, а ты собрался в Грецию? Что ты там не видел?

– Если бы дал мне договорить, то быстро уловил, что акценты поставлены на греческое происхождение Каллисто.

– Да твою ж мать! Тяга к иностранкам не доведет тебя до добра! И ты себя видел, греческий герой-любовник?! На хер ты ей сдался?!

Бастиаан скорчил гримасу и кинул в меня книгой. Не потрудился увернуться, и книга шлепнулась на живот, что немного всколыхнуло мое беззаботное возлежание на диване.

– Ты хоть раз можешь меня поддержать в этом вопросе?

Понимая, что от любой остроты он вздумает обидеться, отложил книгу на журнальный столик и сел.

– На хер Греция, ты меня понял? Тащиться в такую даль не собираюсь лишь потому, чтоб ты замутил с девчонкой, которая имя твое нормально произнести не может.

– Иди к черту, язва!

Круто развернулся и вышел из комнаты, что не воспрепятствовало мне бросить ему вслед.

– Куда я, туда и ты!

– Ты вообще можешь не ехать! – крикнул он из коридора.

– Легко!

Разлегся на диване и не успел сосчитать до пяти, как Бастиаан вернулся в комнату.

– Ты сейчас серьезно?

По голосу различил, что он злится, но больше озадачен.

– Езжай в свою Грецию и отвали от меня.

Несколько мгновений было тихо, успел подумать, что он ушел.

– А ты чем будешь заниматься все каникулы?

– Отдохну от тебя. И наконец перекрашу байк.

– Через мой труп! – без задержек воспротивился он опять. – И не думай, понял?

– Тебе будет все равно до и после. Так что смирись – он мой.

Едва договорил, как Бастиаан налетел на меня, придавил к дивану и принялся душить. Наш мотоцикл был единственным, что могло нас до смерти рассорить. И это было самым действенным оружием против упрямства брата и моим рычагом влияния на него.

Судя по тому, как он меня душил и зажимал коленями руки, лишая возможности сопротивляться, я понял, что он прекрасно об этом осведомлен.

Но я удачно высвободился из его зажима, с грохотом повалил на пол и обездвижил с таким успехом, что Бастиаан принялся браниться последними словами.

– Я не дам тебе его перекрасить!

– Сказал же – тебе будет все равно. Ты мило будешь учить греческий язык и пытаться произвести впечатление на девицу, недостойную твоего времени, сил и денег.

Брат прекратил сопротивляться и уставился на меня.

– Это ты о чем?

Высвободил его и уселся на полу. Он выпрямился и принялся сверлить меня взглядом.

– Ты что-то знаешь?

– Я знаю, что ты никогда не был идиотом.

Встал и направился в кухню. Напрасно осмотрел ящик – еще накануне бутылки пива в нем опустели. Без особого желания тащиться в магазин поискал что-нибудь другое выпить.

Бастиаан не зашел следом, что дико обрадовало. Когда вернулся в гостиную, нашел его на диване перед телевизором. Без слов протянул игровой джойстик, и я с радостью присоединился к нему, поделившись напитком из стакана со льдом.

Лететь в Грецию я не собирался, но и оставлять брата без присмотра – тоже. Так что с содроганием ждал его решения и надеялся, что все взвесит трезвым взглядом и чистым разумом.

Пока подводились итоги учебного года, мы увлекали друг друга экзаменами, без обсуждения планов на будущее. Но видел, что помимо всего он погружен в тяжкие размышления, не дающие ему спокойно спать.

Спустившись в туалет посреди ночи, я обнаружил свет в кухне и брата за обеденным столом с измятой пачкой сигарет перед собой. Атмосфера в большом помещении царила угрюмая, так что решил сначала дойти до туалета, потом умыться и вернуться в кухню с желанием заварить самый крепкий кофе, готовый отогнать надежду улечься в теплую постель и заснуть вновь.