Чистилище Евгений Збицкий
© Евгений Збицкий, 2018
ISBN 978-5-4485-7777-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«Пестрит переливами…»
Пестрит переливами,
Красками мнимыми
Бурлящая жизнь за окном.
Мы вроде счастливые,
Добрые, милые,
Друг с другом, кажись, заодно.
Мы ввысь вереницею,
Чистой страницею,
Руки всё тянем вперёд.
Нам всем бы открыться,
На землю спуститься,
Сказать: «Здравствуй, близкий народ!»
Спешим, не успеем,
Нас греют идеи,
Что надо стремглав убегать,
Туда, где теплее,
Туда, где все верят,
Что можно свободно летать.
И мы так усердно
И с криком победным
Сбиваем подошвы ног.
Но видим лишь, верно,
Всё старо, безмерно,
Полоски из сотен дорог.
Нам взять бы, решиться
И остановиться.
Стоп-кран – на привычный маршрут.
Увидеть, что к лицам
Не надо стремиться,
Все здесь, совсем рядом бегут.
Но мы же не верим
В открытые двери.
Прекрасно лишь там, где нас нет.
Отбросим затею
Хранить, что имеем.
Бежим! Там виднеется свет!
Вся жизнь по стандарту,
Закрыты все карты,
Всего нужно только бежать.
Побольше азарта!
На максимум старты!
Нас рай ждет, друзья, …вашу мать!
Не надо стесняться,
Не время для танцев,
Для взглядов друг другу в сердца.
Как сложно признаться:
Боимся остаться
Собой от начал до конца.
Мы в бешеном ритме,
В усердной молитве,
Не знаем, чего мы хотим.
Но все вроде в битве,
Откроем калитки!
Вперёд, если все? – Побежим!
А мне неохота,
Сегодня суббота,
Куда-то всем миром бежать.
Мне большей свободой —
Отбросить заботы
И близкую душу обнять.
Накрыть одеялом
От ветра устало,
На две части – общий обед.
Здесь времени мало
Единым запалом
Встречать одинокий рассвет.
И большего счастья
В погоду, в ненастье,
В забеге, поверь, не найти.
Долой все напасти!
Отбрось всеучастье!
Сойди с скоростного пути!
Пойми, что нет риска!
Совсем, очень близко
Находится тот, кто с тобой.
Уютно, не быстро,
Без гулов, без свистов
Подарит искомый покой.
«Чему удивляться? Давно известно…»
Чему удивляться? Давно известно:
Каков бы ни был мир твоей души —
Пусть без изъянов, подлости и лжи —
Он не в цене, коль ты с другого теста.
И если твой окрас иного склада,
А каждый шаг – в иные параллели,
Ночами, лёжа с грустью на постели,
Ты будешь брошен всеми без пощады.
И, отбивая в пустоту поклоны,
Стучась туда, где точно не откроют,
Оставив пустошь глаз и в окна воя,
Ты – белая ненужная ворона.
А можно ли взлететь, не видя крыльев,
Не чувствуя опоры возвращенья,
Когда ты брошен всеми, даже тенью,
И сердце задыхается от пыли?
Нам всем нужны похожие персоны,
Хотя бы на процентов восемнадцать,
Чтоб было, у кого в душе остаться,
И с кем курить ночами на балконах,
Тереть о брюки потные ладони,
Чтобы вода для сжатий – не помехой,
Делясь секретом счастья и успеха,
На общевозведённом жизни троне.
Как не менял бы мир свой вид и кредо,
Одно осталось вечно неизменным:
Что людям нужны люди в мнимых стенах,
Неважно, ночью, днём, зимой аль летом.
И сколько бы ни жаждали быть крайним,
Без человека человеку худо,
И даже вера хоть в Христа, хоть в Будду,
Нам не заменит рядышком дыханья.
Семь миллиардов душ в одной квартире —
Для счастья хватит двух-трёх под одеждой,
В сердцах, где не иссякла вся надежда,
Что мы не одиноки в этом мире.
«Меня так мало в твоём мире…»
Меня так мало в твоём мире,
Лишь уголка край для итога.
Зато в моём больном трактире
Тебя осталось слишком много.
Запретный плод всегда приятен,
И тянутся невольно руки.
Явление великой стати
В сезонной для души разлуке.
Мы чертим грани, убегая
Встречать фрегаты у причала.
Ты не чиста, но всё ж – святая
В моих упитых тьмой подвалах.
Коленями в порог уткнувшись,
Вслепую закрываясь в клетке,
Я знаю: так мне будет лучше —
В мире твоём марионеткой.
И по этапу дней безликих,
Высокомерием питаясь,
В моих глазах застыли крики
Любви к тебе. Запомнил, каюсь.
На кратерах аорт сердечных
Осядет смол в шесть миллиграммов.
В ближайший год твержу беспечно:
«Любви достойна только мама».
В сознании всплывёт ретиво
Твой образ, как иглой под кожу.
И снова дней моих архивы
Погрузятся в владенье дрожи.
Забыто всё. Под солнцем место
Уж кто-то занял, прогибаясь.
И как-то словно в жизни тесно,
И я забыть тебя стараюсь.
Нас не было и нет. Не нужно
Пытаться мне придумать счастье.
В глазах есть мрак, голос простужен.
Ненастье, милое ненастье…
Побудем вместе в звуках лиры,
В сию реальность верить буду.
Я помню, что в одной квартире
Забавно бить с тобой посуду.
Я не курю – ты запретила.
Согласен, вру – скупаю блоки.
Наверное, и правда мило
Искать в себе любви истоки.
Всё, выдохся, на две недели
Могу ходить с хорошей маской.
В дворах гоняет дождь качели
И наполняет воздух краской.
«Асфальт, дорога стелется…»
Асфальт, дорога стелется,
Играет джаз в наушниках,
Погода: ветер-мельница,
Все вызовы пропущены.
Шаги чуть опрометчивы,
С незнаньем географии.
Бегут от власти вечности
Печали тёмной мафии.
Красивые прохожие
Без глаз пестреют красками.
Мы очень все похожие:
Несчастные, но страстные.
На небе солнца юный блик
Лучами разлетается.
Естественно, живой старик,
Давно пора покаяться.
На остановке контролёр
Встречает «зайцев» с бодростью.
На лавке пара, и задор
В глазах без капли робости.
Октябрь кофейный аппарат
Поднял в свет популярности.
Не дремлет наш военкомат —
В бойцах не видно радости.
Наш мир, как танец наобум:
Любой под свою дудку.
И чуть не то – так сразу в шум,
В обиды-незабудки.
И я бегу, бегу, бегу
Куда-то и откуда.
Наверное, ещё смогу
И дальше по маршрутам.
Сезон души не отменить,
Не спрятать в долгий ящик.
Я буду жить, я буду жить,
Я буду настоящим!
В надежде стало много букв,
И вера на спасение
Эпически сломала круг
На двадцать три рождения.
Плывут эмоции из дыр,
Как крысы с лодки сломанной,
Заканчивает сагу пир
Бумагой разрисованной.
Как скоро чаша-решето
Упустит твердь последнюю,
Не знаю. Натяну пальто
И опишу всё бреднями.
Дорога скажет лучше всех
О мыслях нескончаемых.
Упущенная вера в верх
Растаяла с отчаяньем.
Я в небо прыгну на авось,
Дыша воспоминаньями.
Надежда шагу стала врозь,
Во тьме ночной скитаньями.
В наушниках играет джаз.
Я не люблю, но слушаю,
Как кто-то проиграл за нас,
Куплет неравнодушия.
«Мысли, цветными стикерами под кожу…»
Мысли, цветными стикерами под кожу.
Избавившись от влияния мира,
Нас ночью не тьма тревожит,
Отнюдь не небо сапфира.
Мы ветер глотаем губами,
Картины расплывшейся стати.
И бьёмся отчаянно лбами,
Устало и тихо в тетради.
Музеи из лиц забытых
На улице шатких строений.
Сидим у гнилого корыта,
Лишённые всяких стремлений,
И чертим развилки и тропы,
В теории на них ступая.
Разыгрывают лоты,
Счастливый билетик к раю.
Граница, шлагбаум, охрана.
Подпрыгну! – увидеть охота
Заветный мир киномана,
Внедрённого в Родины броды.
Все мусорки с верхом – хватит,
Суббота прошла успешно.
Небесной зеркальной глади
Достался один приспешник.
Веревки на радугу бросим,
Цепями в будни затянем.
В дороге все знаки сносим,
Упали – встряхнёмся, встанем.
Лирическое отступленье:
Любовь, помидоры, свадьба.
Несчастное поколенье
В покоях моей усадьбы.
Три пачки персена – спокойно,
Теперь не опасен для общества.
Достойно ль иду? Пристойно…
Сто лет, Габриель, одиночества.
Бутылка, стакан из пластика,
Мирок на пьянеющей пристани.
Не стих, просто фантастика.
Осудят, понравится, выстрелит.
«Чистилище. Густой и едкий дым…»
Чистилище. Густой и едкий дым,
Продажных душ истерзанные вопли.
Стоит старик и ждёт, а рядом с ним
Маленький мальчик вытирает сопли.
Не слышать его слёз, увы, не мог
И, очередь покинув, подошёл.
В глазах вопрос: куда же делся Бог?
И кто мальца в чистилище привёл?
Невольный узник проклятых времён,
Он здесь стоял и мне смотрел в глаза,
Пытаясь осознать, что за закон
Так рано отправляет в небеса?
Он был здесь тем, чем на Земле б назвал я
Оазисом в пустыне серых луж.
Старик был поводырь, и он, свинья,
Втирал мальцу про вечность наших душ.
Малыш пропал, а я ушёл, надеясь,
Что он вернулся и собрал мечту.
И я вернусь, ведь в это точно верю.
Ну а пока сижу и просто жду.
«Ты знаешь, в наших жизнях не так много сложного…»
Ты знаешь, в наших жизнях не так много сложного,
Существуют лишь день и ночь, и мы в них – словно фигуры шахмат.
Нам кажется всё очень серьёзным, переливаем из пустого в порожнее
И пережёвываем через себя всё, преувеличивая в сто крат.
Казалось бы, рождаемся, растем, стареем и умираем,
И цель одна – просто счастью научиться да времени отведённому улыбаться,
А мы спешим, спешим, спешим, и время пробегает,
Да только бежим, не зная куда, живём, не зная как, да сны не те снятся.
А каждый июль, когда солнце заставляет снимать одежду,
Из гнёзд совершают первый полёт птенцы неопытные.
И мы неопытными птенцами всю жизнь лелеем надежду,
Что всё получится в один миг, быстро, с искрой безропотной.
Проскочил дорогу на красный и думаешь: «Всё, удача в кармане!» —
Не переживай, человек, другая машина собьёт.
Не обманывая мир, себя обманывать не перестанешь,
Давно оформленный судьбы водоворот.
Нет открытых дверей, потаённых лазеек и выходов,
Сакральных тайн, уникальной информации.
И, как бы мы не бросались в беснующийся материализм с выпадом,
Мы умираем, а мир не лишается природной грации.
Нам стоило бы остановиться на миг и вдохнуть глоток утреннего воздуха,
И на секунду, щелчком в глубине наших черствеющих душ,
Осознать: то, что ищем весь путь, для чего и созданы,
Находится вокруг, в отблеске весенних луж.
Ни один не сможет купить небо,
Или запретить весну, или муравьям держаться друг за друга.
Это мы, глупые, гоняясь за лишним куском хлеба,
Думаем, что ползём вверх, но бежим как псы по кругу.
