– Они ещё дадут концерт, вот увидишь, – горячо заверяла его я, – и мы с тобой будем стоять в первом ряду, вот увидишь.

Рассел в такие моменты грустно улыбался и становился настолько невыносимо красивым, что у меня захватывало дух.

– Обязательно, Зайчик.

В те дни, когда Рассел работал по ночам или допоздна, со мной сидела Салли.

Салли когда-то училась с Расселом в одном классе. Несмотря на то, что она, по моим меркам, была тогда уже взрослой женщиной двадцати пяти лет, предпочитала Салли экстремальное мини, а длинные волосы выкрашивала в блонд.

Поначалу я её возненавидела.

Как только Салли в самый первый раз появилась на пороге нашей квартиры, раскинув руки в приветственных объятиях, я сразу почувствовала, что терпеть её не могу.

– Ну что, Банни, давай знакомиться? Я Салли.

Я только сухо кивнула и ушла в свою комнату. Сев за письменный стол, я закусила губу, сдерживая слёзы. Дурацкая Салли, зачем она пришла со своим мини и своей ядрёно-розовой помадой на губах? Мы справляемся вдвоём, больше нам никто не нужен.

Я услышала, как Рассел, который уже опаздывал на смену, обратился к Салли:

– Ты не против осмотреться пока на кухне?

Салли, судя по стуку каблуков, удалилась на кухню. Рассел тихонько приоткрыл дверь комнаты, подошёл и положил руки на мои плечи:

– Просто дай ей шанс, Зайчик. Салли правда очень классная.

Я ничего не ответила. Тогда Рассел наклонился и, подняв мой подбородок, посмотрел мне прямо в глаза.

Как прекрасен он был в тот момент! Серьёзный и собранный, но в то же время мягкий. От него, как всегда, неуловимо пахло сигаретами и одеколоном. Голубые глаза смотрели на меня, как на взрослую. Так, как никто из взрослых не смотрел на меня, кроме него.

– Зайчик, ты мне очень поможешь, если согласишься остаться с Салли. Хотя бы на первое время. Потом, я уверен, необходимость в этом отпадёт. Пожалуйста.

Как я могла отказать ему, когда он смотрел на меня так? Я готова была прямо в тот момент согласиться на всё, достать собственное сердце из груди и положить к его ногам.

– Конечно, Рассел, – еле сдерживая эмоции, ответила я. – Постараюсь.

Он серьёзно кивнул.

– Спасибо тебе, Зайчик. – Он посмотрел на часы, обхватившие запястье левой руки, – мне уже нужно идти.

– Хорошей смены, Рассел.

Он отпустил мой подбородок. Шагнул к двери. Я же, подтверждая своё намерение дать Салли шанс, направилась на кухню. Хлопнула входная дверь. Моё сердце глухо стукнуло.

На кухне Салли курила сигарету. Перед ней стояла открытая банка Кока-Колы. Ещё одна находилась напротив моего места.

Салли выпустила дым из ноздрей и кивнула на стул.

– Садись, Банни. Будем знакомиться.

Я молча повиновалась. Салли отпила из своей банки.

– Я вижу, что я тебе не нравлюсь. Не могу сказать, что и я сейчас от тебя в восторге. Но давай по-деловому: мы друг другу нужны. Я тебе – для того, чтобы у органов опеки, в случае чего, не было вопросов к Расселу. А ты мне – для того, чтобы моя грёбаная мать хотя бы три раза в неделю не визжала о том, чтобы я нашла уже мужика и выметалась к чертям из её дома. Поэтому, раз уж мы нуждаемся друг в друге, давай немного потерпим.

Эта искренняя речь Салли даже расположила меня к ней. Я открыла Кока-Колу и сделала маленький глоток.

– Ну вот и славно, – Салли явно восприняла этот жест как молчаливое согласие, – о себе говорить ты, кажется, не настроена. Поэтому, расскажу тебе, кто я такая.

И Салли поделилась историей своей жизни. О том, как они с Расселом дружили в школе, а потом судьба их развела, потому что Рассел поступил в колледж, а Салли поехала покорять Голливуд.

Голливуд не покорился, и в двадцать три года Салли снова оказалась в Портленде, у матери. Устроилась работать кассиром в супермаркет и впала в депрессию. Там-то, на кассе, они с Расселом столкнулись снова. Тогда Салли узнала, что на третьем курсе Рассел «выиграл» призывную лотерею во Вьетнам, и вернулся в Портленд только недавно.