– Шпионишь тут? – он закрывает за собой дверь и ухмыляется. – Чего стоишь в обнимку с шубой? Не украдет её никто. Положи её вот там, на диван. Располагайся. Чего стоишь как не родная? Пить-то будешь? Тебе виски с колой или соком? Нашёл грейпфрутовый только, другого нет.

– Спасибо. Я просто сок попью. Не люблю виски и вообще крепкий алкоголь, от его запаха меня сразу тошнить начинает, – я кладу свои вещи в указанное место и смотрю на Рому с большой долей неловкости. Мне становится некомфортно от всей этой ситуации, потому что – как правильно сказала Лара – я слишком давно не была ни каких свиданиях и личных встречах. Наверно, мне стоит представить, что мы с ним сейчас будем говорить о работе. Вроде как это мой новый клиент, который хочет преобразить свою роскошную музыкальную альма-матер и придать ей немного гранжа. Меня это успокоит, и в голову перестанут лезть паникерские мысли, чем закончится этот вечер, если Рома и дальше будет столько пить и язвить в мой адрес.

Хозяин дома велит мне не путаться под ногами и сесть на кровать – я послушно забиваюсь в самый угол, ощутив, насколько мягок матрас. Кровать застелена большим покрывалом – материал: синтетика и немного хлопка. Не самый лучший вариант, потому что летом под ним жарко и липко, а зимой – холодно. Покрывало роскошного цвета лазури, с хаотично нарисованными жёлтыми солнцами и голубыми месяцами. Надо же – рисунок почти в точности повторяет мою первую татуировку, только я выбрала более нежные пастельные оттенки. Вот и бери после этого эскизы с Интернета, чтобы щеголять с лопаткой как расцветка чьего-то постельного белья. Зря я поленилась и не нарисовала что-то более уникальное – было бы неплохо добавить к рисунку немного виньеток и усложнить композицию облаками и звёздами. Это забавное сходство веселит меня, и я глупо улыбаюсь. Рома не может не спросить, что забавного я нашла в его кровати.

– Да не буду я к тебе приставать, успокойся, Карина. Провода я сейчас уберу, – я сижу на свободном островке кровати, поджав под себя ноги, и бросаю взгляд на небольшую прикроватную тумбу со стеклянной столешницей. На ней навалено ещё больше сигаретных пачек, чем на пианино, пара ручек и небольшая коробочка для сигарет. Обычный железный портсигар – светлых оттенков, с какой-то рекламной надписью табака. Рома отодвигает всё это в сторону и расставляет стаканы, пакет сока, колу и бутылку виски – и снова «Белая лошадь» появляется в нашей компании, цокая копытами и тряся гривой. – Ну, значит, мне больше достанется, раз ты такая приличная трезвенница-язвенница. Хорошо, что жизнь тебя чему-то учит, и ты больше не напиваешься и не пристаешь к мальчикам.

Подкалывающий в мой адрес тон не проходит у него – мне не нравится его манера говорить со мной, но в ответ удаётся выдавить из себя лишь невнятное бормотание. Хозяин комнаты разливает нам напитки, после чего торжественно говорит:

– Ну, за встречу, Карина. Добро пожаловать ко мне в комнату!

– За встречу. У тебя очень мило, кстати, – вежливо говорю я, сделав глоток кислого сока, вкус которого навеял на меня добрую ностальгию. Этот цитрусовый фрукт ассоциируется у меня с детством, далёким и милым. Когда мне было около семи, родители подарили мне флакончик парфюмированной воды с этим запахом. Тогда мы жили на старой питерской квартирке на Невском проспекте, уютной и маленькой, и были очень счастливы. Мне так понравился этот подарок, что было жалко им пользоваться. Я берегла этот флакончик, как могла, изредка позволяя себе понюхать крышечку с кисло-горьковатым запахом и порадоваться ему. Потом же, по моей неловкости, флакон я разбила – на печаль мамы и папы, которые потом неделю проветривали квартиру от цитрусового амбре. Я мысленно улыбаюсь своим детским воспоминаниям и допиваю всё, что плещется в стакане. – Тут, правда, очень самобытно. Особенно покрывало – космос, а не кровать.