Четыре гитары Анна Гольден

Дизайнер обложки Юлия Голуб

© Анна Гольден, 2019

© Юлия Голуб, дизайн обложки, 2019

ISBN 978-5-4496-9669-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На дне ярко-розовой кружки с витиеватым логотипом компании «Simply your home» совсем немного кофе. Буквально глоток или два живительной силы американо, и я обречена на работу до утра без персонально зарядного устройства. Я с недовольным видом трясу чашку, словно от этого она каким-то волшебным образом наполнится до краев, и залпом выпиваю остывшие остатки. Наша кофе-машина сломалась накануне новогодних праздников – в крайний рабочий день никто из коллег, в частности офис-менеджер Люба, не озаботились покупкой нового аппарата, либо ремонтом старого. Все суетились с подарками, звенели бокалами с шампанским, хохотали, предвкушали долгожданные каникулы. Едва на часах загорелось 17.00, как наши офисы опустели. Даже мой помощник по работе с клиентами Егор, который не прочь оставаться сверхурочно, и тот сделал мне ручкой в начале шестого – вспоминай, как звали до десятого января. И не важно, выполнены ли текущие задачи или нет.

Меня раздражает такое отношение к работе. Едва отгремели праздничные салюты, и я немного поспала после приторной бутылочки игристого под безвкусный «Голубой огонёк», как я стремглав помчалась на работу, подбивать документы по последним проектам. Я сижу над ними уже вторую ночь – перед глазами пляшут канкан цифры, буквы, чужие подписи и куча печатей. У меня не очень хорошо с бухгалтерией, и работа идёт слишком медленно. Помимо этого у меня ворох собственных задач, которые нельзя откладывать в долгий ящик. Отдел бухгалтерии и юристов не покажется в офисе раньше конца праздников, а для меня очень поджимают сроки. Мои клиенты, а так же сторонние компании, с которыми мы сотрудничаем по закупке мебели, стройматериалов и найму персонала, не будут ждать закрывающие документы и оплату счётов так долго. Марина из салона деревянной мебели «Лорен» тактично позвонила мне 31 декабря и не только поздравила с праздником, но и намекнула, что мы не оплатили партию столов и высоких табуретов для студии тату-салона, над которой я работала в декабре. А хорошо бы, чтобы мы перевели деньги как можно скорее и выслали им все бумаги.

За вчерашний день я успешно «закрыла» документы по двум проектам – на сегодня поставила себе задачу расправиться с остальными «хвостами» и продолжить заниматься квартирой Марка Гольденберга, моего нового сложного клиента, а так же начать думать над новым проектом небольшого городского кафе. Я даже не видела помещения, с которым мне предстоит работать, а ведь я раньше никогда не занималась дизайном ресторанных помещений. Насколько мне известно, там особо не разгуляешься из-за пожарной безопасности и их многочисленных ограничений. Мне бы не помешало нанять себе консультанта, чтобы лучше ориентироваться на местности и не предлагать одиозных неподходящих идей. Но на всё это – нет времени. И кофе – кофе тоже больше нет.

На часах начало второго, и я уже зеваю. Постоянно протираю лицо влажной салфеткой с резким запахом мяты, чтобы избавить от сонливости. Настроить себя на рабочий лад не получается, в кабинете беспорядок и хаус. Письменный стол завален нужными и ненужными распечатками, каталогами, образцами ткани и обоев. У монитора – покрывшиеся пылью бумажные стаканчики из-под кофе. Как я не стараюсь привести рабочее место в порядок, уборки хватает максимум на пару часов. Пара мозговых штурмов над проектом и стол опять, словно грибами, зарастает рабочими материалами. Пользуясь тем, что в офисе никого нет, я перебралась на пол, прислонившись спиной к стене и подложив под себя небольшую диванную подушку. Я обложилась документами и калькуляторами и битый час подбиваю финансовые доходы и расходы компании. Куча цифр и баснословных сумм. Опять зеваю и по привычке тянусь к пустой кружке. Не спать, Карина.

Включаю на ноутбуке музыку – немного альтернативного рока не помешает скучным бумагам. Под энергичных парней из «The Killers» дело явно ладится, и я стучу по клавиатуре с большим энтузиазмом. Сквозь гитарные аккорды улавливаю негромкую мелодию с рабочего мобильного. Звонит бригадир, который сейчас отвечает за квартиру балерины Большого театра, которую мы должны сдать к Рождеству. Мне не нравится его поздний звонок. Я делаю музыку чуть потише, и отвечаю.

– Карина, добрый вечер. Это Олег. Тут у нас проблема с проводкой. Если в общих чертах, то не получается подвести свет, потому что мы немного накосячили и с главной стеной, – бригадир старательно подбирает слова, пытаясь донести до меня мысль, что он последний олень на земле. – В общем, придется снимать краску, кое-что перепрокладывать, и как итог – у нас не получается к шестому числа.

– Олег! Что значит, не получается? – недовольно кричу я в трубку. Внезапный прилив гнева бодрит меня лучше двух эспрессо. – Неужели там всё настолько безнадежно, что нужно переделывать стену? Пришлите мне фотографии и отметьте, в чём там проблема, я попробую придумать что-то дистанционно! Если не получится, я буду в течение получаса.

В ожидании снимков я стараюсь убедить себя в том, что Олег и его парни просто устали, и с проектом не возникло непредвиденных сложностей. Но от бригадира приходят ужасные снимки: однозначно, нужно спасать положение. Я быстро отписываюсь Олегу, чтобы не отпускал парней, швыряю бумаги в сумку и мчусь на парковку. Внезапный звонок растормошил меня, но боюсь, что эффект будет хоть и сильным, но кратковременным. Пока автомобиль греется и готовится к ночной поездке по новогодней Москве, я ищу через приложение ближайшие круглосуточные кофейни. К счастью, в центре нет проблем с кофе 24/7. Я увеличиваю звук на магнитоле и уверенно выруливаю по намеченному маршруту.

Ездить по ночной Москве одно удовольствие. Зимний город переливается новогодними иллюминациями и искрит, как праздничная ёлка. Многочисленные магазины и рестораны ярко отдекорировали свои рекламные вывески и витрины. Некоторые даже выставили на улицу новогодние елочки, облачив их в яркую мишуру и мигающую гирлянду. Я чуть сбрасываю скорость, чтобы немного зацепиться за них взглядом и получше рассмотреть – но не стоит отвлекаться от дороги. В этой суете дел хочется нажать на паузу и насладиться атмосферой праздничной сказки, но моя реальность совсем иная. А именно – ехать в половине второго ночи почти на другой конец Москвы и принимать оперативные решения по спасению роскошной пятикомнатной квартиры балерины Рождественской. Внутри меня селится невроз: так и чувствую, что придётся провозиться там до утра! И речи быть не может, чтобы мы не успели к дедлайну. Я проела бригадиру всю плешь, чтобы его рабочие закончили все шумные работы до праздников, а после Нового года занялись косметикой – из-за какой-то ерунды мой проект не потерпит полное фиаско!

По пути до Рождественской я заезжаю за парой стаканов американо. Крепкий запах жареной арабики заполняет салон машины. В такт играющей на магнитоле песни «Franz Ferdinand» – «Love illumination» я с ветерком доезжаю до места назначения. Любимая песня бодрит меня – пользуясь тем, что меня никто не слышит, подпеваю во весь голос. Мой голос, от природы вроде бы женственный и мягкий, совершенно не мелодичен, и стоит мне запеть, как он превращается в хрипловатый сип больной кошки.

«Sweet, sweet love», — чуть ли не кричу я под гитарный аккомпанемент, роясь в бардачке в поисках нужной связки ключей. В машине обычно валяется не менее восьми комплектов ключей – в зависимости от количества проектов, которые я курирую. Выуживаю из бардачка всё необходимое – в том числе и нужные ключи. Оказавшись на морозной улице, быстро перекуриваю, трясясь не то от холода, не то от волнения. Совершенно исключено, чтобы мы за три дня до сдачи проекта начали что-то хаотично переделывать! Я дрожу на морозной улице ещё минут десять, прежде чем поднимаюсь в квартиру, пытаясь справиться с неуёмной дрожью в руках.

Олег открывает после первого звонка: из глубины квартиры слышу ругань рабочих. Я натягиваю на замшевые сапоги бахилы, бросаю шубу на комод и быстро иду в гостиную, кидая быстрые взгляды на проделанную работу. Отличный коридор: пороги ровные, картину надо повесить ровнее, зеркало протереть от пыли, а вот его рама в Интернете выглядела дороже – заменить. Приостанавливаюсь около гардероба и заглядываю внутрь пустого массивного шкафа из тёмного дуба – так и знала, что его никто не отмыл от опилок и строительной пыли. Внутри стоит затхлый запах, от которого моментально саднит в горле. Я коротко передаю Олегу все замечания и прошу пригласить сюда уборщицу, чтобы та начинала всё отмывать. Олег торопливо кивает, но, кажется, даже не слушает, что я ему говорю.

– Олег, повторите, что нужно сделать завтра? – требовательно спрашиваю я, недовольно скрестив руки на груди.

– Ну, картину помыть, добавить крючки в ванну, половик постелить при входе…

– Олег! – я поджимаю губы и с трудом сдерживаюсь, чтобы не начать на него кричать. – Всё неправильно! Не сочтите за труд взять блокнот и всё записать. Я не буду повторять два раза. И попросите своих рабочих нормально выражаться, их мат действует мне на нервы.