Знатная была история. Конечно, в моей жизни после неё было ещё немало вечеринок с конфузными кульминациями и развязками, так что невинная попытка завязать с Ромой дружеский диалог (хорошо, я чуть не стащила с него штаны), с годами не кажется мне такой обескураживающей. Совершенно мимолётный, не стоящий внимания эпизод, имевший место десять лет назад. Как я вообще о нём вспомнила?.. Да, конечно вспомнила. Сто лет ещё проживу, но не забуду, как я приставала к парню как помешанная! Не стоило мне пить так много: я вела себя как последняя идиотка, ещё и на глазах у всех. В институте много шептались после того случая. Но, думаю, что много чего в этой истории додумала моя одногрупница Кира или кто-то ещё из девочек, но я не хочу знать, кому обязана такой легендой о себе. За мной ещё пару месяцев витало мнение как не о самой приличной студентке, и лишь моя безупречная учёба, свободный немецкий язык и добродушность характера обелили мою репутацию. Словом, Рома и вся эта сентябрьская драма семнадцатилетних подростков – конечно, эпизод неприятный, но он был слишком давно, чтобы вспоминать о нём с такими трепетными эмоциями.

Но для Ромы эта встреча значит намного больше, чем для меня. Мой друг на сегодняшний вечер продолжает рассказывать какую-то чушь из области психологии и пытается меня в чём-то убедить. Нет такого слова, не умею, надо пробовать, работать над собой, и тогда всё получится, дело только в твоей лени и нежелании, – лихорадочно частит парень, делая резкие жесты руками. Не могу понять его посыл: он то ли пытается меня пристыдить за что-то, то ли просто хвастается своими успехами. Я пытаюсь подгадать удачную паузу между его словами, чтобы бросить быстрый взгляд на часы и закруглить нашу беседу под видом того, что мне надо уезжать. Буквально секундная пауза, Рома делает быстрый глоток из своего стакана и распаляется новой речью:

– Карина, вот я сегодня наконец-то решил устроить себе выходной! У меня в декабре было только два свободных дня! Новый год я встретил весь обмотанный проводами, как древнеегипетская мумия! Прыгал за сценой с пультом в зубах под мат барабанщика одной группы. Он напился к десяти вечера, как свинья, и едва мог стоять на ногах! А ему играть всю ночь. Половина техников уехали ещё до полуночи, и мне пришлось бегать, как заботливая мамочка, и решать все вопросы! С этой чёртовой вечеринки я вернулся только в обед первого числа и проспал почти четырнадцать часов! Это такая роскошь, я сам не поверил своему счастью! В лучшем случае у меня получается покемарить часа четыре! – сейчас мне становится ясно, почему он так нездорово выглядит и откуда эти огромные синяки под глазами, которые я сначала приняла за пристрастие к наркотикам.

Рома говорит так быстро, что я не могу разобрать, что он несёт. Я напряженно жду удачного момента для своей небольшой актёрской игры, но понимаю, что это дохлый номер – парень нашёл, кому можно присесть на уши в этом богом забытом баре. Он не отпустит меня до тех пор, пока из его организма не выйдет весь алкоголь или я ему не надоем. Но, учитывая, что он уделяет своему стакану регулярное внимание, просидим мы с ним до закрытия.

Вот так я выбралась из дома поработать – лучше бы отдохнула дома под хороший фильм и пила эспрессо с новыми сиропами. Но вместо запахов кофе и занятного сюжета меня атакуют алкогольные пары дешёвого виски и невероятные истории про концертную деятельность столицы. Насколько я поняла из его бестолково рассказанной биографии, он, как и я, остался в числе тех выпускников, что связали свою жизнь с работой по специальности. И судя по его плотному графику и обилию концертов, устроился Рома вполне неплохо. Малоувлекательные рассказы скачут в полном беспорядке – они скоро перейдут на галоп, и я вообще перестану его понимать. Рома начинает с одного, потом вспоминает другой занятный случай, который «грех не рассказать хорошему другу!», то вдруг рассказывает историю о компьютере какого-то лоха, который завис за полчаса до концерта, и пришлось реанимировать и компьютер, и этого лоха, то всеми любимый эстрадный исполнитель оказывается пьяницей и геем. С темы нетрадиционной ориентации и его ярко-выраженного негативного к этому отношения Рома вдруг переключается на обсуждение технических пультов и синтезаторов, и на моменте рассказа о разрыве цепей и контактов какого-то музыкального дивайса в разгаре концерта малоизвестной певицы я сдаюсь и прошу Настю повторить мне глинтвейн. Боюсь, что только горячее вино со специями поможет мне мужественно выслушать этот словесный поток, половину из которого я не понимаю. Припав губами к толстой стенке бокала, я пытаюсь абстрагироваться от обилия технических и музыкальных терминов, и с каждым глотком это становится проще. Минут через десять я почти не слушаю его, и техники активного слушанья мне хватает, чтобы казаться вежливой.