Щеки Судзуки приподнялись. Выражение его лица отличалось от той искусственной доброжелательной улыбки и смущения, которые он демонстрировал до этого, и как-то располагало к себе.

– Господин сыщик, вы ведь родились в Токио, не так ли? У вас красивое произношение. Может быть, поэтому вы так романтически относитесь к поездам… Но правда в том, что медленные поезда никуда не годятся. У меня о них остались только плохие воспоминания. В сельской местности ведь станции находятся на отдалении друг от друга, правильно? Кроме того, число поездов там небольшое. И ситуации, когда ты опаздываешь на работу, пропустив всего один поезд, совсем не редки. А ведь бывает, что одна минута или даже секунда может стать определяющей в жизни человека…

– В жизни человека? Ну, это ты лишнего хватил.

– Нет, это вовсе не преувеличение. Ну вот, например, есть такая штука, как экзамены. Единые общегосударственные экзамены, в мое время их называли «общие первичные экзамены»… Так вот, в сельской местности центр сдачи экзаменов часто находится на большом расстоянии от места, где живет человек. И в таком случае задержка поезда может действительно стать катастрофой.

– А разве люди в таких местах не передвигаются в основном на машинах?

– У вас такое представление, правильно? Но, господин сыщик, я вот с давних пор не могу взять в толк: почему эти экзамены проводят в зимнее время? Вероятность простыть зимой выше, снег может пойти – и почему-то как раз в это время надо обязательно проводить экзамены… Лучше ж их осенью проводить, правда? Вы так не считаете, господин сыщик?

– Осенью тоже что-то может случаться. Тайфуны, например…

– Может быть. Все ведь лучше соображают, чем я… Правила придуманы людьми, которые хорошо соображают, значит, на то у них была какая-то причина, такая, что просто не может прийти мне в голову. Кстати, о снеге… О снеге. Собрались вы куда-то поехать на машине, а тут снег сильный пошел, и все – вы застряли. И такое случается на каждом шагу. Поэтому-то и тяжело жить в деревне. Впрочем, наверное, именно потому, что в таких местах снег может валить валом, они в конце концов не стали чем-то бо́льшим – так и остались деревнями.

– Ты родом с северо-востока?

Судзуки поджал губы и сделал круглые глаза.

– Например, с Хоккайдо? Или, наоборот, из района Синъэцу?

– Почему вы так думаете?

– У тебя ведь есть неприятные воспоминания, связанные со снегом?

Судзуки проворно прикрыл рот рукой. Сделано это было слишком наигранно. Впрочем, для него это выглядело, напротив, естественно.

– Можешь хотя бы назвать местность, из которой ты родом? Это тебя никак не выдаст.

– Да я и не утаиваю ничего. И имя с фамилией назвал настоящие.

– При этом адрес свой ты, значит, забыл?.. Не, такое не прокатит.

– Спиртное – страшная штука.

Вот ведь сволочь… Ненависть, нахлынувшая на Исэ, почему-то превратилась в кривую улыбку.

– Давай, расскажи мне что-нибудь. Какое-нибудь свое ужасное воспоминание.

– Ну раз так, то давайте вы, господин сыщик, сначала скажите, как вас зовут.

– Это еще с какой стати?

– Так ведь я буду дальше говорить о личных вещах. О таких вещах, о которых можно говорить только с тем, с кем ты лично знаком.

– То есть, если я скажу, как меня зовут, я буду удостоен высокой чести быть включенным в число твоих знакомых?

– Ну да, так. И поэтому между мной и вами, господин сыщик, после этого будет секретный разговор. – Судзуки, все еще не поднимая головы, исподлобья бросил на Исэ взгляд, полный ожиданий и тревоги.

В глубине живота у Исэ забурлило. Этот его взгляд был точь-в-точь похож на тот, который Исэ с детства много раз приходилось видеть в своем непосредственном окружении…