Токарев вскинул револьвер и выстрелил из него в сторону, откуда до него донёсся носовой «грохот». Два его подельника тоже выстрелили из своих наганов в дальнюю сторону огорода.

Затем устремились за своим вожаком, который, повернув к соседу справа, пытался преодолеть общий с ним забор.

Николай Мордвинов в это время обходил дом справа. Увидев Токарева, повисшего подолом длинного пальто на заборе, выстрелил в него из револьвера. Токарев дёрнулся на колу тына и замер. Пуля из револьвера Николая попала Токареву в затылок.

– Сынок! Сыночек! – разнёсся вопль женщины, бежавшей к повисшему на заборе бандиту-рецидивисту.

Два других бандита сдались без сопротивлений начальнику угро и Филимонову.

Бандит Токарев был уничтожен. Два других уголовника из его банды сознались в преступлении, – убийстве супружеской пары в Саду-городе, но само убийство на себя не взяли, возложили его на Токарева, описав в подробностях детали убийства.

Следствием было установлено, что Колесников Владимир Александрович и его жена Колесникова Валентина Алексеевна были скупщиками краденного. Полученные от Токарева вещи реализовали, но рассчитываться с Токаревым не пожелали, за это и были им убиты.

В ходе облавы был ранен агент второго разряда Нахимов Александр. К счастью не очень серьёзно, – бандитская пуля лишь слегка задела левое плечо.

– Такова наша суровая реальность в эти трудные годы после гражданской войны, – тяжело вздохнув, проговорил Пётр Иванович, открывая калитку ворот своего двора.

…

Серафима Евгеньевна к встрече сына и снохи стала готовиться загодя. С вечера замесила тесто в кадушке и поставила подниматься на печку. Утром, не торопясь, знала, что сын с женой и внуком придут ближе к вечеру, растопила печь и напекла пирогов с капустой и маринованными грибами. Потом пошла в курятник, выбрала из трёх десятков кур самую жирную птицу, отсекла ей голову, ощипала и поставила тушить в горнило с круглой картошкой. Потом села за стол у окна, туда, где любила сидеть дочь Мария, читая письма мужа с фронта, и стала вспоминать всю свою жизнь.

Как долго сидела, не помнила, вышла из задумчивости от резко скрипнувших петель входной двери.

В комнату с шумом и весёлым смехом вошли внуки, – Петя, Вова и девочки Оля и Зоя, которых Серафима Евгеньевна тоже называла родными – внучками.

– Ой, бабушка, знаешь, какое интересное кино мы смотрели. «На красном фронте» называется, – сразу с порога затараторила Зоя. – Там командир Красной Армии в наш штаб ехал и на него напал польский шпион. Он ранил нашего красного командира и украл у него секретный пакет.

– Ага, бабушка, прям, так сильно ранил, даже до крови, – жалостливо проговорил Вова.

– А всё равно наш командир сильнее его был, – гордо вздёрнув голову, проговорил Петя. – А потом погнался за ним в погоню, вот!

– Ага, если бы не машина попробуй, догони поезд. На нём, бабушка, тот шпион стал убегать от нашего командира, – влилась в общий разговор Оля. – Наш командир запрыгнул в машину и погнался за шпионом.

– А потом парад был, – проговорила Зоя.

– Ты чё, – воззрился на Зою Вова. – Сначала красный командир дрался со шпионом на крыше поезда.

– Ага и отобрал у него секретный пакет, – проговорил Петя. – И шпиона убил.

– Да, да, Зоя! Это потом уже парад был, – улыбнулась Оля.

– Всё рассказали? – спросила Серафима Евгеньевна внуков.

– Ага, всё, – хором ответили дети.

– Тогда мойте руки и садитесь за стол. Кушать будете.

Вскоре в родительский дом, – к матери, пришёл и Пётр с женой Людмилой.

…

Новый день, – 2-е мая, как всегда в праздники, был наполнен приёмом заявлений от граждан, в которых они выражали негодование по поводу ограблений, избиений и убийств, и просили милицию найти и наказать преступников. Таких заявлений было около двух десятков, но могло быть больше в разы, если бы граждане были уверены в том, что милиция их защитит. Горожане боялись, что бандиты, узнав, что на них написано заявление в милицию могли расправиться с заявителями, и не избить, а уже убить.