6. Глава 5. Ярослав

– Гром…

– Ну чего ещё?

К моей парте нерешительно подходит Алекс, в ответ получая мой недовольный взгляд. Я вообще-то изучаю учебник! Не то чтобы я ботан или зубрила, просто намного удобнее думается, когда остальные считают, что я читаю параграф по алгебре или геометрии.

– Там в туалете…

– Что там в туалете? Давай уже рожай быстрее! – начинаю злиться на медлительность одноклассника.

– Лучше сам посмотри, – предлагает Алекс, и я нехотя встаю из-за парты, вальяжно шествуя за ним до мужского санузла.

В недоумении захожу вслед за одноклассником, с омерзением осматривая гадко-розовый кафель туалетных стен, на стоящие в рядок умывальники, на одном из которых лежит неопределённый чернильного цвета комок чего-то, изваленного в перьях.

Куда наша уборщица смотрит, если позволяет превращать туалет в сраную помойку?

– Ну, что ты мне хотел показать? – требовательно спрашиваю я у Алекса, приглядываясь к буквам на зеркале. “Подарок Грому”, – гласит эта надпись, сделанная пошло-розовой помадой.

Я повнимательнее вглядываюсь в чернильный комок, с трудом узнавая в нём черты своей рубашки. Той самую, которую новенькая облила томатным соком, и которую я велел передать ей, чтобы она её постирала.

Да уж, тяжёлый случай.

– Ха-ха, Гром, да это же твоя рубашка, – незаметно подкравшийся Миха озвучивает то, что я и так уже понял. – Кто это её так, а?

– Вместо того чтобы ржать, выкинь это безобразие и сотри надпись, – мрачно приказываю я рыжему, и, толкнув плечом стоящего возле Михи слишком широкого Дамира, разворачиваюсь на каблуках. Мой взгляд, вероятно, метает молнии, когда я выхожу из туалету. Однако сейчас не до беспокойства о внешнем облике.

Новенькая — вот, кто является причиной моего гнева.

"Вздумала тягаться со мной, зараза мелкая? Со мной, Ярославом Громовым? Да я тебя в порошок сотру! Так разукрашу, что тебя родная мать не узнает!" – я настолько сильно сжимаю кулаки, что ногти впиваются в кожу. Эта боль помогает мне поумерить пыл и включить холодный рассудок.

– Так, Алекс, рассказывай, что на новенькую нарыл? – ледяным тоном, не выдающим того, что происходит в моей душе, спрашиваю я у одноклассника. Он семенит за мной следом.

– Я тут пообщался с нашей секретуткой Марь Сергевной, – Алекс поигрывает бровями, как бы намекая на то, как именно он “пообщался”, – и узнал кое-что интересное. Маманя нашей Маргариты Градовой нищебродка, но спит с крупным бизнесменом, поэтому дочурку-нищебродку удалось отправить в наше чудесное исправительное заведение.

– Из-за чего отправили, не знаешь? – я не обращаю внимание на то, что Алексу не терпится рассказать о шашнях с секретаршей, и спрашиваю только о деле.

– Не-а, был слишком занят, это не успел спросить, – картинно вздыхает Алекс. – Ну ничего, скоро Анфиса к ней в доверие войдёт. Как будут общаться ближе, расскажу подробности, – обещает одноклассник.

Анфиса – это та самая “подстилка” Алекса. Прибегает к нему по первому зову, исполняя все его прихоти. И не только его – все, кроме меня, в нашей комнате могут похвастаться тем, что воспользовались этой безотказной дешёвкой.

Я такими девушками брезгую, лучше уж страдать в одиночестве, но раз у пацанов есть физиологическая потребность, то почему нет.

– Пусть не затягивает с этим, – я останавливаюсь возле дверей кабинета. – А пока сделай так, чтобы о том, что Градова – дочь нищебродки узнал весь Кингдом. Я в тебя верю.

Я хлопаю Алекса по плечу, захожу в кабинет, и, даже не глядя в сторону сидящей с одной из местных психичек Марго, сажусь на своё место.

Решила объявить мне войну, Маргаритка? Что ж, война так война. Вот только такие как я не всегда воюют своими руками. И скоро ты прочувствуешь это на своей шкуре.