– Давай, заходи. Я тебя не съем. Пока что.

Тонкий тюль под тяжелыми портьерами шелестел от сквозняка. В темной комнате зажегся огонек свечи. Затем еще одной. И еще. Ветер, пробираясь через оконную раму, свистел все тоскливее, навязчивее, будто предостерегал. Мужчина грубо сдвинул диван к стене, освободив место в центре гостиной.

– Что вы делаете? – девушка недоверчиво подступила ближе, но все равно держалась у двери, – словно сможет улизнуть, чуть что пойдет не так.

– Видит бог, не хотел я этим сатанизмом заниматься, – Волков пригладил волосы и еще раз оглядел комнату, – но мы же хотим помочь тебе?

Он опустился прямо на пол среди свечей и жестом указал ей место напротив. Она послушно села, и взгляд тут же зацепился за потертое старое зеркало перед ними и миску с водой.

– Что это?

– Давай руку, – Павел протянул ладонь, и она вложила в неё свою – дрожащую, – всего лишь капля крови, не умрешь, – нож в его руке угрожающе блеснул под огнем от свеч.

– Не надо! Я не хочу! – вскрикнула она, попытавшись освободиться, но он лишь крепче сжал её запястье и ткнул лезвием в указательный палец. Капля крови упала в воду, расплывшись кривым пятном по поверхности, – что вы хотите сделать?

– Если твой дружок не идет навстречу, мы сами его вытащим.

– Пожалуйста, не надо, – она в ужасе отползла и прижалась спиной к дивану, – это ужасный план.

– Ты хочешь избавиться от него? – он повторил то же со своей кровью и опустил ладони в порозовевшую жидкость, – тогда придется потерпеть.

Все звуки таяли, как отступающее эхо, оставляя за собой звенящую тишину. Огоньки на фитилях задрожали в такт протяжному шёпоту, будто нереальному, раздающемуся одновременно ниоткуда и отовсюду.

«Не во имя Отца, не во имя Сына и Святого Духа»

Кап-кап. Слезы осыпались на паркет. Страх, ужас, ненависть – все сливалось воедино в маленьком, хрупком теле. Она продолжала молить, так тихо, так громко – теряясь в пугающем шёпоте, не понимая, шепчет он или уже она. Вкрадчивый голос сжимал голову тисками, до адской боли и зуда в зубах.

Кап-кап. Слезы перемешивались с кровью из носа или, может, кровь лилась из её глаз вместо слез. По украденной белой рубашке расплывались багровые пятна. Она выла и стонала, лишь бы он остановился, лишь бы замолчал.

«Открывай, показывай. Поговорим»

Волков глядел точно в душу, чужим взглядом из-под хмурых густых бровей. От тьмы в его глазах бросало в жар и холод, из стороны в сторону. На лице пролегла тень, и губы растянулись в зловещей улыбке.

Он едва наклонил голову, а она перестала дышать и моргать. Её будто приковало к нему, к его взгляду, к его лицу. Воздуха не осталось.

«Заходи. Разумом завладевай и телом. Овладевай руками, овладевай ногами, головой. Через кровь заходи»

Все снова стихло. Мужчина прикрыл веки лишь на мгновение, перевести дух. Когда открыл, на него смотрели уже чужие глаза. Похожие на его собственные.

– Давай говорить, – прохрипела Дарья.

– Ну здравствуй. Зачем девчонку мучаешь?

Она расплылась в улыбке, едва сдерживая смех:

– Тебя хотела. Повидаться.

– Представиться не хочешь?

Блондинка дрогнула, вглядываясь в его лицо. Рваными движениями подползла ближе. Горячим дыханием обдало щеку – она коснулась губами его уха:

– Наамара.

– Может, ко мне пойдешь? – повернувшись к ней, шепнул он.

Они были слишком близко. Её отрывистые вдохи, дрожь в теле и едва слышное биение сердца отдавались в нем резонансом. Два маятника, так похожих, но двигающихся в разных амплитудах.

– Нет, не хочу, – протянула она, мазнув носом по его щеке, – мне в ней нравится. Она слабая, подчиняется. И её маленькое сердечко так забавно бьется рядом с тобой. Я хочу еще поиграть.