Глядит Купава с крутого яра, как по воде плывут серая уточка и за ней селезень. А за её спиной, далече-далече, в низине подле болота, словно в другой жизни, захлопал крыльями и закряхтел турухтан, а с ближнего луга ему вторил настойчивый коростель: «Дёрг-дёрг». И так свежо вдруг стало…

Вот только ступила на песок Купава, как, взмахнув крылами, обернулся селезень обрюзглым водяным, а уточка, нырнув, предстала из вод косматой русалкой. Подивилась девица такому чуду: чай, не каждый день гуси-лебеди превращаются в пучеглазого старика в тине, – оттого чуть в крике не зашлась и спряталась за волка, шепча:

– Это настоящий водяной и русалка, как в сказке?

– Как видишь. Мы скоро ещё не такое заприметим, если ты живой останешься.

– А куда мы с тобой угодили?

– Так ты ещё не поняла? Мы давно в Тридевятом царстве.

Вытаращил глаза бородатый дедушка на непрошеных гостей и говорит:

– Давным-давно не являлись странники с Кремнистой дороги. Кто же теперь отважился без спроса пожаловать в мои мокрые и топкие владения? Разве не сам Серый волк?

Отвечает Волк:

– Мы, Водяной дедушка, посланы Чёрным барином и пробираемся по укрытому от посторонних глаз пути-дорожке куда следует. Поспешаем в потаённые места да за кисельные берега.

Отмахивается от серого гостя упитанный хозяин вод, не слушает, а сам глаз не сводит с его спутницы. Вдруг от какой-то нежданной радости захлопал ладонями по водной глади так, что от грохота и плеска аж мурашки по коже побежали у Купавы. И вопит на всю округу:

– Вижу-вижу, зубастый, позаботился о старике, привёл девицу для безвозвратной жизни в моих подводных палатах. Коли так, то поклон тебе от меня. А Купава-кувшинка, видать, наших кровей…

Зашептала в панике девица Волку на ухо:

– Боюсь-боюсь…

Серый в ответ:

– У-у-у, я-то думал, ты девка бедовая, а ты трусиха. Помалкивай, я сам управлюсь.

Говорит Волчище речному владыке:

– Зачем тебе Купава? Разве мало стало русалок в здешних реках и озёрах да ещё водяниц-утопленниц, что упрямые волны приносят за лето? Дозволь нам свободный проход через твои сырые владения.

Насупился тут Водяной, будто что-то припомнил; зелёные брови забегали ходуном:

– Значит, не утешишь старика? Ежели часом проглотишь колкого ерша, подмоги у меня не проси, так и сгинешь с иголками в глотке.

– Быть посему, только пропусти.

– Ну да ладно, так тому и случиться. А может быть, она сама по доброй воле пожелает поселиться в моём тереме, стать главной хозяйкой, а?

Девица вздрогнула под неотступным взглядом речного хозяина и, низко кланяясь, отвечает:

– Благодарю за лестное предложение, дедушка водяной, но мне домой надобно воротиться вовремя…

– Не спеши с ответом, ты не ведаешь, какие богатства для тебя припрятаны в моих ларцах: злато и серебро, драгоценные камни и восточные шелка, а уж жемчуга у меня – как песка в вашей Оке! У царей в сундуках нема столь добра, а у несчастной сиротки найдутся всякие сокровища на зависть царицам! Оставайся на веки вечные в моих подводных покоях – разоденешься с головы до ног словно королевна!

Купава хранила молчание, просто-напросто оторопев от сладостных речей Водяного. Из тёмной воды, подобно рыбачьим поплавкам, принялись всплывать сундуки и, с грохотом откинув крышки, явили перед девичьим взором злато и разноцветные каменья, жемчужные ожерелья да перстни с кольцами. Искуситель зашептал:

– Глянь, Купава, такого нет в коронах ваших царей и в ожерельях цариц и княгинь. Всё будет твоё!

Засомневалась девица, сердце затрепыхало при виде несметных богатств, подумалось: «Довольно считать гроши да беречь медные пятаки…»

– Я согла…