– А какова ваша цена?

Я отвел взгляд в сторону, выдохнул и наобум ответил:

– Двести пятьдесят.

– Двести пятьдесят? – бровь старика поползла вверх.

Я не успел испугаться, что он откажется от покупки, как мужчина, высунув зачем-то язык, отсчитал сумму и забрал у меня из рук рисунок.

– Что вас удивило? – поинтересовался я больше из вежливости, так как поставленная цель была достигнута, и пальцы ощущали приятную шероховатость купюр.

– Вы еще спрашиваете! Да будь я на Невском, так с меня бы за такую работу попросили бы не меньше полутысячи!

– И вы бы дали?

– Конечно! Всякая работа заслуживает особой оплаты, особенно, если дело сделано с душой!

Черт! Так нелепо продешевить – какая глупость! Вечно я со своими принципами и страхами до того закопаюсь, что после буду винить себя во всех смертных грехах, лишь бы никому не было неудобно или неловко. Пора бросать эту привычку.

Распрощавшись со стариком, я собрал вещи и направился к центральной аллее. Во-первых, там больше потенциальных покупателей. Во-вторых, там больше простора для творчества. Ну и в-третьих, мне просто надоело сидеть на мосту, так как ноги затекли, а спина неприятно ныла.

На главной аллее было многолюдно несмотря на то, что рабочий день еще не подошел к концу. Меня всегда удивляли люди, которые могут совершенно спокойно заниматься своими делами круглые сутки. Куда бы я ни пошел, везде натыкаюсь на них, независимо от времени суток, дня недели и времени года. Единственный вопрос, который хочется им задать: вы вообще работаете? Если да, то когда, а если нет, то откуда тогда деньги на все это?

Солнце покинуло зенит, но еще не скрылось за крышами домов, поэтому его свет не испепелял все вокруг, а мягко и нежно касался лучами предметов, из-за чего рисование становилось в разы приятнее. Я уселся прямо на поребрик, подстелив лишь кофту, и взялся за карандаш. Однако не сразу решил, что буду рисовать. Обычный пейзаж уже вряд ли кого-то удивит, так как снаряд два раза в одну воронку не падает, а стало быть не будут у меня второй раз покупать изображение окружающего мира. Нарисовать портрет было не легче: уловить черты лица очень непросто, когда человек бежит мимо с почти космической скоростью, а останавливать кого-то и просить сделаться моим натурщиком выше моих сил.

Не знаю, сколько бы я так просидел, грызя кончик карандаша и мусоля блокнот, если бы мне в голову не пришла поистине гениальная мысль: для привлечения потенциальных покупателей идеально подойдет мой автопортрет! Я сразу приступил к работе, руки сами собой заплясали над листом, ритмично выводя штрихи и линии. Честно говоря, даже собственное лицо я помнил лишь примерно, оно казалось четким, однако, стоило мне попытаться разглядеть в собственной памяти хоть одну заметную черту, изображение будто мутнело, поэтому приходилось периодически поглядывать на фронтальную камеру, которую я старался включать максимально незаметно, так как ее использование казалось мне чем-то позорным для хорошего художника, каковым я себя считал. Да, скромность – это не про меня.

Понятия не имею, сколько времени я потратил на работу, однако готовый рисунок мне понравился. Не могу сказать, что это идеально, но для моего уровня вполне недурно. Аккуратно вырвав страницу из блокнота, положил ее на поребрик, придавив небольшим камнем, чтобы ветром не унесло. На это, впринципе, можно было бы остановиться, но до меня быстро дошло, что одним автопортретом покупателей не привлечешь, поэтому сел рисовать отца и маму, благо можно было свериться с фотографиями, которых на телефоне хватало.