Пройдя много неровных рядов лежаков, он наконец, добрался до своей лежанки, по пути насчитав порядка двухсот мест для ночлега. Она была простой – всего лишь куча свежей соломы в углу большой общей комнаты. Солома выглядела новой, и, судя по всему, он был первым, кому выпала честь здесь спать. Мужчина увидел в этом что-то символичное: новая солома – новый этап в его жизни. Хотя эта лежанка была далеко не роскошной постелью, но он был доволен. После дней, проведённых в холодной и мрачной темнице, даже такая простая койка казалась ему чем-то невероятно комфортным. Он медленно опустился на солому и почувствовал, как его тело наконец-то расслабляется. Усталость, которая накопилась за это время, начала отпускать, и он понял, насколько сильно он был измотан.

В принципе всё было не так уж и плохо, и он решил, что будет действовать по ситуации и подстраиваться под обстоятельства. Мужчина прилёг на солому, которая показалась такой мягкой и тёплой, что он уже намеревался сладко поспать.

Но ему это не удалось, практически сразу после того, как он лёг, к его месту пришли санитары – невысокого роста, худощавые, с серо-зелёной кожей и округлыми чертами лица, немного напомнившие лица орков. Быстро его раздев, они наложили на раны какую-то кашицу, весьма неприятно пахнущую, накрыли большими серыми листами неизвестного растения, а потом перебинтовали почти всё тело с ног до головы и одели его.

Когда Шин проснулся, за окнами барака была темнота. Он окончательно потерял счёт времени. Его тело всё ещё ощущало усталость, но голова была ясной, хотя мысли немного путались после беспокойного сна. Оглядевшись вокруг, он заметил, что практически на всех спальных местах лежали люди и существа разных рас и видов, каждый по-своему приспособившись к здешней суровой жизни. Скорее всего, была глубокая ночь. Он понял, что проспал весь день и вечер, так и не дождавшись нарядчиков, которые должны были ему рассказать, где и как ему предстоит работать.

Эта мысль не оставляла его в покое, но тело требовало отдыха, и Шин снова погрузился в сон. Однако вскоре его разбудил громкий и настойчивый звон, раздавшийся где-то неподалёку. Он резко открыл глаза и понял, что пришло время подъёма. Вокруг него уже начинали вставать с лежаков другие жильцы барака. Никто не разговаривал, жильцы барака как будто на автомате одевались и шли друг за другом – словно все они уже давно привыкли к такому расписанию. Шин молча последовал примеру остальных: это был ритуал, и он не мог себе позволить выделяться или отставать.

За окном всё ещё было темно, но на горизонте начинали проступать первые признаки рассвета. До восхода солнца было ещё далеко, а небо уже слегка светлело, обещая скорый приход нового дня. Толпа молча двигалась к соседнему зданию, и Шин, следуя за всеми, оказался в длинной очереди. Внутри здания обстановка была простой – вдоль одной из стен тянулись деревянные столы, грубо сколоченные из досок. Столы выглядели неважно, явно были сделаны в спешке, но на удивление крепко.

Очередь двигалась быстро и без лишнего шума. Каждый подходил к месту раздачи еды, получал свою порцию и занимал место за одним из столов. Шин заметил, что, многие старались сесть рядом со своими знакомыми или товарищами, создавая небольшие группы. Но он здесь никого не знал, поэтому просто двигался к раздаче, не привлекая к себе внимания.

Когда подошла его очередь, он получил еду: тёмно-коричневую густую похлёбку в глубокой миске, два больших куска серого хлеба и кружку воды. Блюдо выглядело малопривлекательно, но в этом месте еда была не для удовольствия, а для поддержания сил.