Чёрные небеса: Рождённый из пустоты Евгений Львов

"Сейчас эту историю знают все высшие эльфы, а теперь услышишь и ты – человек! В те дни, когда ветер ещё помнил шёпот древних лесов, а звёзды горели ярче, чем все сокровища королей, мой дед рассказал мне эту историю. Сидя у потрескивающего очага, под сенью вековых дубов, что росли у нашего дома, он начал свой рассказ медленно, словно разворачивая свиток, написанный самой судьбой. Его голос, глубокий и звучный, как отзвук далёких эльфийских арф, уносил меня в те времена, когда начинался новый цикл, и лишь тени богов остались в нашем мире.

– Слушай, внук мой, – говорил он, – ибо то, что я поведаю тебе, не просто сказание, но память, живая и трепетная, как лист в руке. Это история о тех, кто шёл сквозь свет и тьму, не теряя надежды, о тех, чьи имена теперь поёт ветер в кронах бессмертных деревьев. Это история о падении и восхождении, о клятвах, данных под сенью звёзд, и о мечах, скрестившихся в битвах… "

И тогда, склонив голову, я внимал его словам, и передо мной разверзлись врата минувшего. И вот, что я увидел…

Молодой мужчина очнулся на поляне в высокой траве, влажной от утренней росы. Голова и всё тело болело, а внутри – пустота и холод. Хотя, наверное, холод был везде, он проникал под кожу всё глубже и глубже, сковывая мышцы, и вызывал ломоту костей. Мужчина медленно приподнялся на локтях и с трудом огляделся, пытаясь понять, где находится. Глаза плохо видели что-либо вокруг, было ощущение, что зрение стало намного хуже, чем должно было быть по его ощущениям.

Голова кружилась, всё, что он пытался сделать, удавалось тяжело. Оставив попытки встать, он решил отлежаться, набраться сил. Одновременно мужчина силился вспомнить: «Где я, кто я, и как очутился на этой поляне?». В памяти, похоже, не было ничего, ни одного воспоминания о себе не существовало, пустота и темнота. Холод становился сильнее. Он осознал, что если он не начнёт двигаться, то уже никогда не поднимется. Сделав усилие, он перевернулся на живот и еле-еле встал на четвереньки. Перед глазами всё плыло и переливалась всем спектром света, затем появились тёмные пятна, он пытался периодическим ими моргать, чтобы избавиться от неприятных ощущений.

Холод росы начал жечь кожу, сухие комки земли обдирали ладони и колени. В очередной раз, еле открыв глаза, он увидел, что уже передвигается не по поляне с травой в росе, а по красно-коричневым камням. Камни и только камни были вокруг, насколько далеко простирался его взор. «Что такое? Что происходит? Что это за миражи или морок, или это моё воображение играет с разумом?» Становилось теплее, глаза стали чуть лучше видеть, где он находился. Бурые камни разнообразной формы и размеров заполняли всё вокруг, травы или какой-либо растительности видно не было. «Как такое могло мне почудиться в первый раз, когда я открыл глаза или то, что сейчас есть это мне кажется?»

Мужчина остановился и присел. Мышцы уже болели меньше, да и всё тело чувствовало себя лучше. «Что мне делать, куда мне идти, кто я, что я делаю здесь?» – эти мысли кружились в голове, доставляя больший дискомфорт, чем камни под его ягодицами. Зудящие вереницы мыслей не давали сосредоточиться. «Странно вот так потерять память, но осознавать это, понимать всё, но не помнить себя… что было со мной, кем я был и чем я занимался? Откуда я, зачем я здесь и почему, для чего?» Как много вопросов и нет ответов. Темнота отступала, головная боль уже была не столь ужасной, но ещё не давала нормально двигаться. Холод отступал, как будто его и не было. Теплота растекалась по телу, но мышцам от этого лучше не становилось, боль из тела всё также не хотела уходить. Но замёрзнуть уже не грозило, и он решил лечь на спину и попробовал расслабить своё тело и мышцы.

Сколько он лежал он не мог понять, засыпал или терял сознание, ему было не понятно. В какой-то момент он дёрнулся, как это бывает во сне, и очнулся. Чувствовал он себя гораздо лучше. «Надо идти, чтобы найти еду, воду и, возможно, какое-то поселение. И что делать, когда я кого-то встречу?» После этого вопроса самому себе он впал в ступор. Он знал, что есть существа, но какие могут быть здесь, и где это здесь… Но, наверное, это было сейчас и не важно.

«А что важно сейчас – выжить, вспомнить, понять?» – опять слишком много вопросов. Оглядевшись по сторонам, понял, что всё равно, куда идти, потому что он ничего не знает. Светлая длинная рубашка покрылась красно-коричневой пылью и на спине была разорвана, видимых свежих повреждений на теле не было, кроме нескольких ссадин на ладонях и коленях. Рубаха была его единственной одеждой, но это было лучше, чем ничего, да и выбирать не приходилось.

Слегка пошатывающейся походкой он пошёл прямо в том направлении, в котором начинал ползти по траве, когда она была, по крайней мере, в его воображении. Под ногами были камни разных размеров, за долгие годы песок и ветер немного сгладили их грани, но они всё равно неприятно впивались в ступни. Передвигаться по ним было больно и неудобно. Такая ходьба занимает много времени, нельзя набрать нужный темп из-за невозможности уверенно шагать, не повредив ноги. Спустя какое-то время сил идти по камням, уже не оставалось, и он решил сделать привал, осмотреть свои ступни. Как ни странно, с ними всё было в порядке, только немного ссадин. Надо было двигаться дальше, он шёл медленно и это его не устраивало. Чтобы уменьшить болевой эффект, он оторвал рукава от рубахи и обмотал ими ноги, – так передвигаться было намного комфортнее.

Сейчас, когда стало немного легче идти, в голову полезли мысли: «Из моей памяти исчезла лишь информация о том, что связано со мной – кто я, чем я занимался, что умел, но всё остальное я помню и понимаю прекрасно, наверное… Возможно ли такое? Наверное, да! Точно остались универсальные знания и навыки, про торговлю… так, а что там ещё? В голове, какая-то неразбериха, не успеваю за своими мыслями, всё спутано, так тяжело думать и вспоминать. Вроде много каких-то воспоминаний, но обрывками, такое ощущение, что не про меня. Как будто бы я прочитал много книг с разными героями, сюжетами, а потом всё это спуталось в один клубок. Так… кто я? Нет, не могу вспомнить, ни людей и нелюдей с кем я общался и что делал! Пытаюсь вспомнить, что делал, чем занимался, а не вижу себя со стороны ни в одном воспоминании…»

«Каменистая пустыня», раскинувшаяся до самого горизонта, выжженная временем и стихиями, окрашена в глубокий красно-коричневый цвет. Взгляд останавливается на безбрежном просторе, где земля потрескалась от жары и засухи, обнажая тёмные трещины, уходящие вглубь. В этом краю, кажущемся бесконечно далёким от жизни, нет буйной зелени или пышных лугов. Всё здесь покорено бесплодной и суровой средой, где даже камни, разбросанные по земле, кажутся немыми свидетелями многовековых испытаний.

Эти камни разнообразны по форме и размеру. Одни мелкие, разбросанные кем-то гигантские песчинки, другие – массивные валуны, возвышающиеся над поверхностью земли, создавая странные скульптурные формы. Их поверхность грубая и шероховатая, покрытая слоями времени – выветривания и эрозии, которые медленно, но верно разрушали их на протяжении сотен лет. Некоторые камни, несмотря на всё разрушительное воздействие природы, остаются целыми и монолитными, словно памятники прошлым эпохам. Их красноватые оттенки перекликаются с землёй под ними, и всё это вместе создаёт впечатление окаменевшего пейзажа.

Ветер – постоянный житель этих земель. Он дует практически беспрестанно, иногда сильный и порывистый, иногда лёгкий и едва ощутимый. Однако по ночам, когда температура резко падает, ветер становится прохладным иногда даже холодным. Именно ветер создаёт ощущение движения в этой кажущейся неподвижности. Он уносит с собой мелкие камни, перекатывает песчинки по земле, и порой кажется, что «каменистая пустыня» жива, но её движения настолько медленны и неприметны, что только ветер может уловить их.

Скорость ходьбы сильно возросла, и путешествие продолжилось. Надежда, что он идёт в нужном направлении, его не покидала, неизвестно, сколько он прошёл, но снова начало темнеть. За день пути относительно ровная поверхность пустыни стала превращаться в небольшие холмы, но растительности всё ещё не было – ни травинки, ни кустика. Жажда и голод пока не беспокоили, но мысли о том, что ему не хочется ни пить, ни есть, как ни странно, появлялись в его голове, он помнил о таких потребностях, что их надо удовлетворять каждый день по несколько раз.

Холмы сменяли друг друга, невзрачный пейзаж сохранялся. Уже светало, когда его самодельная обувь начала протираться. Состояние его почти не изменилось – но хуже не стало. Починив портянки кусками рубахи, он продолжил свой путь. Зудящие мысли незаметно покинули голову, можно сказать, что он почти перестал думать, и пытаться вспомнить, что было до его пробуждения в «мираже». Он просто шёл, выбирая более лёгкую дорогу. Сил было достаточно. И снова ночь. Но вот разошлись последние облака, и темнота перестала быть плотной, звёздные россыпи и луна на небосклоне стали ярче. Их свет позволил продолжить путешествие. Мелкие камни под ногами всё чаще стали сменяться большими проплешинами земли. Он шёл, не чувствуя, ни жары, ни холода, ни голода, ничего. Даже мысли пропали, просто пустота, вокруг и в его голове…