– Я не собираюсь потакать своим желаниям, как поступают некоторые. Имперские Истины гласят…

Александер рассмеялся.

– Имперские Истины… В них верят только те, кто в Столице и недели не пробыл. Вас ждет жестокое разочарование, когда увидите, что благородные дамы и господа не такие уж и благородные… Я служу в гвардии десятый год. Доводилось видеть всякое и всякое утаивать. Например, какие «званые вечера» любят устраивать местные аристократы. Или что некоторые личности бывают очень неудобны тем, у кого достаточно денег… Или что некоторые министры любят нанимать охрану, когда посещают места с особой спецификой…

Расстояние между нами постепенно сокращалось.

– А что, если вы неправы? Что, если не все так легко готовы поступиться принципами? – мне становилось немного не по себе от того, какой оборот приобретал разговор.

Инстинктивно с каждым шагом лейтенанта я немного отходила. Сейчас, когда он перегородил источник света, его темный силуэт казался бóльшим и устрашающим.

– А может, дело вовсе не в принципах?

Я почувствовала, что уткнулась спиной в стену. Лейтенант же продолжал надвигаться. Он был слишком близко. И продолжил:

– А в том, что, в отличие от вашей подруги, единственные знаки внимания, которые вам смогут оказать мужчины, будут связаны только с вашем происхождением?

– Да как вы смеете!.. – будь обстановка другой, уверена, он ни за что не позволил бы себе такой бестактности. Но в полумраке помещения, оставшись один на один с мужчиной гораздо сильнее меня, я была скована страхом. Сердце колотилось так, что его стук, наверное, разносился сквозь ночную тишину по всей территории постоялого двора.

Я ощутила грубую руку на своем подбородке. Александер поднял мою голову и склонился. Я чувствовала его дыхание, но ничего не могла сделать. Меня лишь трясло от страха.

– Видишь? От всей твоей горделивой спеси не осталось и следа, – негромко сказал он, наслаждаясь превосходством. – Верзилы, который тенью ходит за тобой, сейчас тоже рядом нет. Сама по себе ты ничего не представляешь, ты лишь зазнавшаяся девчонка, которую никто никогда не ставил на место.

Он наклонился к моему уху, и от его близкого дыхания по телу пробежали мурашки.

– Вся твоя самоуверенность строится на вере в то, что имя Великого Дома защитит тебя. Но это огромное заблуждение. Одно из тех, с которыми ты еще столкнешься. Я бы мог сделать с тобой сейчас все, что захотел. И плевать мне было бы на последствия, с ними можно разобраться потом… Ну, так что скажешь? Не желает ли госпожа немного развлечься?

– Кажется, я слишком стара для вас, лейтенант. Вас же типаж помоложе привлекает?

Он замер, а затем немного отпрянул, всматриваясь в мое лицо. Нетрудно было заметить, как сильно моя издевка задела его, и я успела в очередной раз укорить себя за несдержанный язык.

– Ха, а дерзить ты так и не перестала, – возможно, то была игра света, но отблеск в его глазах показался мне угрожающим. Однако прошло мгновение, и Вибер насмешливо осмотрел меня с ног до головы, будто оценивая. – Не стану врать – ты не в моем вкусе, но… в Столице я знаю множество ценителей таких девушек, которые смахивают на юношей.

Моя ладонь рассекла воздух быстрее, чем я успела осознать, что делаю. Однако молниеносная реакция Вибера не дала ей достигнуть щеки: рука оказалась в стальной хватке его кулака буквально в нескольких дюймах17 от лица.

– Маленькая дворянка решила показать зубки?

Страх перед Александером не позволил ответить, а потому он продолжил нравоучительный монолог, сильнее стиснув мою руку. Запястье начало неприятно пульсировать, а пальцы слегка онемели.