– Это все? – Герман отложил дело и посмотрел на начальника.

Тот ответил не сразу, практически пробуравив взглядом агента. В наэлектризованном от напряжения пространстве кабинета было слышно его учащенное хриплое дыхание и, в противовес, спокойное, почти умиротворяющее тиканье часов, напоминающее о неумолимом течении времени, которого оставалось ничтожно мало для подготовки к очередному заданию.

– Озеро… Утром на брифинге мне сообщили, что там уже пропадали люди. Старые дела, но все равно держи в уме. Подробности получишь у связного, – тяжелый взгляд в упор. – Придется поработать, Чернов, дело непростое.

Герман кивнул, почувствовав знакомую тяжесть, с которой приходили только самые туманные, запутанные дела. В таких обычно не бывало ни ясных причин, ни прямых решений, и именно они чаще всего оставляли после себя горький осадок.

Звук входящего сообщения выдернул Германа из раздумий. Он бросил быстрый взгляд на экран телефона: навигатор частично закрыло уведомление о получении голосового сообщения от Милена – того самого начальника археологической экспедиции. Он ехал в Староангарск на встречу с коллегой. И подвозила его некая Лада, тоже археолог, у нее были свои дела в городе, по завершении которых она собиралась вернуться в лагерь. А Милена после встречи должен был забрать уже Герман.

Из динамика донесся слегка хрипловатый молодой голос:

– Доброе утро, Герман. С прибытием… Да, у нас все в силе. Паром уходит в два, так что давайте ориентироваться на полдень. Скину адрес, откуда меня забрать. Надеюсь, вы успеете отдохнуть…

Несмотря на любезное содержание сообщения, Герман, всегда очень чутко считывающий эмоции по голосу, не мог не заметить неискренности и некоторой отчужденности в интонациях, но с выводами решил не торопиться. В конце концов, кому понравится новенький в уже слаженном коллективе, который едет не на пару часов, чтобы взять интервью и сделать несколько фото лагеря, а рискует задержаться с ними до конца рабочего сезона.

Герман ответил на сообщение смайликом. Адрес, который прислал Милен, он переадресовал связному, вдогонку кинув голосовое с просьбой подыскать гостиницу максимально близко к этому месту. И вновь позволил себе углубиться мыслями в дело.

В аэропорту он получил от Стрижа на ознакомление добротную папку, углы которой были основательно затерты, будто ее гоняли по кабинетам с советских времен. Из сведений первой важности внимания требовали два случая исчезновений людей на том же самом озере, о которых предупреждал начальник. Перед глазами всплыли выдержки из отчетов районного ОВД:

Пропала: Агапова Варвара, 15 лет. Дата происшествия: 18 сентября 1993 г. Обнаружены улики: корзина с грибами, пучок волос, складной нож. Признаки насильственных действий не установлены. Статус: без вести пропавшая.

Документ был подписан неким Олегом Ковалевым, расследовавшим дело. По словам Стрижа, следователь давно уже был на пенсии и мирно жил в пригороде Староангарска. Герман сделал мысленную пометку о необходимости его навестить.

Второй случай был не менее сложным. Из протокола допроса свидетеля, который состоялся в ОВД «Староангарское» 21 марта 1979 г., Герман запомнил следующее: «…Лесник Парфенов П. С. не выходил на связь с 11 числа. Поиски велись бригадой местных, в результате обнаружено ружье у южного берега озера, принадлежащее Парфенову. Следы пропавшего отсутствуют. Предположительно ушел под лед. Дальнейшие розыскные мероприятия: безрезультатны…».

Что ж. Три исчезновения за сорок с лишним лет в одной точке. У девушек – странный ритуал с остриженными волосами. Но где связь с лесником? Герман нахмурился. Ему это напоминало головоломку, в которой недоставало ключевых фрагментов, чтобы сложить хоть что-то осмысленное. Ритуальное убийство? Маньяк? Но промежуток в тридцать лет… Подражатель? В газетах девяносто третьего о Варваре почти не писали – вряд ли кто-то стал бы копировать.