– Она раньше двенадцати не ложится. Да и домой мне не в кайф. Поживу у неё недельку.

– Тогда погнали.


-–


Рома ковырялся в карманах, пытаясь найти ключи от двери бабушкиной квартиры, когда замок щёлкнул и дверь потихоньку отворилась.

– Спасибо, – обронил он, шагнул внутрь, нагнулся и коротко чмокнул в щеку пожилую седовласую женщину в домашнем синем платье и фартуке.

– В прихожей возилась. Слышу, толчётся кто-то за дверью. Глянула на экран – ты.

Рома быстро сбросил в подставленные женщиной руки пальто, сменил туфли на мягкие тапочки и спросил:

– Мина ещё не легла?

– Как всегда полуночничать собралась. В гостиной пасьянс раскладывает.

– Спасибо, Елена Павловна, – ещё раз поблагодарил он пожилую женщину, легко тронул её плечо и прошёл внутрь квартиры, продолжая хлопать себя по карманам. Ключи обнаружились в боковом кармане пиджака, и он чертыхнулся про себя.

Дверь в гостиную была приоткрыта, и он сначала осторожно заглянул туда через широкую щель, и лишь после вошел в просторное помещение. Комната была обставлена дорогой и основательной мебелью: громоздкий диван с деревянными резными подлокотниками, два таких же массивных кресла, буфет из орехового дерева, журнальный стол и старинное пианино известного мастера, которое Мина привезла с собой из Баку. Инструмент был настолько древним, что его приходилось настраивать по два раза в год, пока Роман не сделал любимой бабушке подарок: нашёл в Германии реставратора, оплатил его проезд и проживание в дорогом отеле. Мастер возился две недели, разобрал пианино почти полностью, но всё-таки привёл в порядок. Мина была просто в восторге.

Стены гостиной украшали картины – прекрасно выполненные копии произведений известных мастеров. До смерти Виталия Андреевича Ракицкого, хозяина квартиры, здесь висели преимущественно подлинники. Их было около полутора десятков. Незадолго до своей кончины Ракицкий почему-то начал распродавать коллекцию, заменяя подлинники копиями. Он не скрывал это от Мины, но она не интересовалась причиной замены, полагая, что не должна лезть в дела мужа. После его смерти выяснилось, что подлинных осталось всего четыре картины, причём не самых дорогих.

По завещанию Мина являлась единственной наследницей и получила всё движимое и недвижимое имущество мужа. Часть денег оказалась в доверительном управлении инвестиционного фонда и была вложена в акции крупных российских компаний, часть лежала на рублёвых и валютных депозитах. С учётом денег, вырученных от продажи оставшихся картин, набралось чуть больше двух миллионов долларов. Однако это было меньше трети стоимости всей коллекции, и куда делись остальные деньги, Мина понятия не имела.

Обстановка этой пятикомнатной квартиры в Большом Левшинском переулке всегда возвращала Романа в детство. Он жил в собственном доме, достроенном в прошлом году, но здесь чувствовал себя более комфортно, отдыхал душой, расслаблялся и напрочь забывал о жизненных перипетиях, проблемах и неудачах. Ракицкий купил квартиру в доме с подземной парковкой, бассейном и СПА на нижних этажах в две тысячи третьем, перед тем как сделал предложение Мине. Квартира была просторной: большая гостиная, кухня-столовая, огромный холл и четыре спальни с собственными санузлами и гардеробными. Сейчас бабушка говорит, что чувствует себя здесь как на стадионе, но даже и не помышляет о продаже. Квартира наполняется голосами только когда приезжают из Италии мама с мужем и сестра Романа, в остальное время здесь живут только бабушка и горничная, которая работает у них с незапамятных времён. Роман и Мина считают её членом семьи и относятся соответственно.