Тикси хотя и не являлся столь значимым центром, как Певек, но явно превосходил штаб-квартиру восточного сектора Арктики по всем параметрам: не было проникающей везде угольной пыли, такого количества грязи на улицах, иногда встречались даже зеленые насаждения в виде небольших кустарников и трав. Хотя очень скудных, но было бы с чем сравнивать. Для Сергея все арктические поселения, впервые увиденные, несмотря на всю неприглядность, были интересны, словно оказался в другом мире, неведомом ранее. Они чем-то напоминали типажи из рассказов Джека Лондона про период золотой лихорадки на Аляске. Хотя другая эпоха и действующие лица, но что-то витающее в воздухе объединяло их.

Впервые после выхода из Владивостока удалось связаться по телефону и переговорить с женой, что само по себе являлось не простым событием, а скорее исключительным. Домашнего телефона у него не было, до времен всеобщей телефонизации было ой как далеко, поэтому пришлось выстраивать целую схему, в которой все должно сойтись, чтобы только пообщаться в течение недолгих нескольких минут. На поселковом переговорном пункте Сергей заказал телефон на следующий день «по адресу». Оттуда же отправили жене на домашний адрес в Комсомольск-на-Амуре телеграмму с просьбой на следующий день в указанное время явиться на междугородный переговорный пункт. Повезло, все сошлось, хотя были сомнения в своевременном прибытии телеграммы в ее адрес. На следующий день в заказанное время разговор состоялся, но радости не принес. Зоя, жена Сергея, сообщила о тяжелой болезни их 4,5-летнего сына и, плача, с глазами полными слез, сказала, что опасается за жизнь ребенка. Куда может быть хуже – новость шокирующая. Положение усугублялось наличием семимесячной дочери. Трудно было представить, насколько тяжело супруге с двумя малыми детьми, за одного из которых нужно было только молиться, чтобы выжил. Кроме слов утешения, ничего другого Сергей предложить не мог. Именно во время того разговора он принял для себя окончательное решение расстаться с морской жизнью и сойти на берег. Пообещал Зое после завершения антарктического рейса уволиться из пароходства и изменить жизнь на береговую. Кто знал, что это произойдет гораздо раньше. Была твердая уверенность, что он найдет работу по специальности в Комсомольском речном порту или на судостроительном заводе, что впоследствии и произошло. Оценивая ситуацию по прошествии десятков лет, можно с уверенностью утверждать, что подавляющее большинство молодых специалистов расстались с пароходством, применяя любые доступные методы, только по причине отсутствия жилищных условий, даже не квартир, а хотя бы малометражных крошечных «гостинок» без горячей воды.

В тиксинском порту груз сдали чисто, без каких-либо проблем, недостач и коммерческих актов. Сыграла свою роль опломбировка трюмов в порту отправления. Все пломбы оказались на местах неповрежденными, и дальнейшее не представляло трудностей, что бы ни произошло. Известно, что у нас всегда свой особый путь, отличный от остального мира, и морской флот не являлся исключением. Во флотах иностранных государств за груз отвечал старший помощник, как самый опытный, поднаторевший во всех морских ипостасях. В советском торговом флоте подобные обязанности переложили на второго помощника, оставив старпому грузы на верхней палубе, если таковые имелись.

Работа с грузом начиналась с составления грузового плана, при том что если груз был навалочный или гомогенный (однородный) и следовал в адрес одного получателя, то проблем с ним не было. Совершенно иная картина наблюдалась в случае небольших партий генеральных грузов разным получателям. Тут уже второму помощнику приходилось попотеть и крутиться, как котенку за своим хвостом: разместить штучные партии, совместимые с другими, в особом порядке, позволяющем перевозить их в одном трюме, учитывая возможность самовозгорания, выделения токсичных веществ, остойчивость и посадку парохода, крепление в трюмах, чтобы в штормовых условиях не превратить перевозимые товары в безобразную кучу хлама. Подписывать кучу документов на каждую партию, а потом, в порту выгрузки, постараться сдать получателю с наименьшими потерями, а лучше вовсе без них. Ну и конечно, ответственность за сохранность, хотя сам можешь никогда эту партию груза не увидеть, была она на борту или нет. Если груз ценный и особенно с долей алкогольной продукции, которая доставлялась на Север в большом количестве, то грузчики, по-иному докеры – так лучше звучит, надули бы самого продвинутого фокусника или мага, утащив давно намеченную долю. Но зачастую они поступали самым простым, давно отработанным методом: ударяли подвисший строп со спиртным о комингс трюма и сразу же подставляли заранее приготовленные емкости под льющиеся струи из разбитой стеклотары. Потом все законно списывалось на бой, и все оставались при своих интересах. Спорить с ними в алкогольном вопросе было себе дороже – разобьют гораздо больше, а свою долю все равно возьмут. Собирай потом разбитые бутылки и составляй кипы коммерческих актов, да еще бегай за бригадиром и свидетелями, чтобы подписали.