Капитан уже не опекал «ревизора» во время ночных вахт до такой степени, как это было в начале рейса. В самом деле, опека во время несения ночных вахт на трассе СМП была бы оправданна для человека, не имеющего никакой практики плавания во льдах. Но, видимо, на этот счет у «мастера» было свое видение, которое он никому не раскрывал. Что таилось за этим секретом, осталось никому не известной тайной, ибо получалась совершенно извращенная картина: во время перехода по безлюдным просторам Тихого океана по чистой воде второй помощник должен был предупреждать капитана о каждом появившемся судне, зато при следовании во льдах, в условиях постоянной опасности стоял свою вахту в одиночестве, не имея достаточного опыта плавания во льдах. Один лишь следующий пример чего стоит, хотя и многое объясняет.

Однажды в полночь Сергей принял вахту у третьего помощника, когда «Оленек» следовал в канале за ледоколом средним ходом на расстоянии двух кабельтовых. Дистанция поддерживалось до трех часов ночи, а потом, по всей видимости, лед стал более проходимым, и ледокол увеличил скорость. Соответственно, «броненосец» начал отставать, второй помощник передвинул рукоятку машинного телеграфа на несколько позиций вперед, но при этом усилились удары льдин о корпус, тем более что канал успевали забивать осколки льда, разбиваемые ледоколом и выныривающие из-под его корпуса и с «обочин». Некоторые удары были такой силы, что, казалось, не выдержит корпус парохода и трещина неминуема. Странно, но никто из ледовых мэтров на это не реагировал – может, крепко спали? Ничего не происходило, и судно продолжало движение, иногда слегка замедляясь, словно грузовик на избитой проселочной дороге. Несмотря на увеличение хода, расстояние продолжало расти, с ледокола тоже не поступало никаких команд. Сергей понимал, что нужно увеличить ход до полного, но чисто психологически не мог себя пересилить, осознавая обязательное усиление ударов о корпус, который может не выдержать такой бомбардировки. В голову как-то не приходило, что ледокол и дизель-электроход имеют одинаковый, максимальный ледовый класс – усиленный ледовый арктический, выше которого не бывает. К концу вахты расстояние до ледового бойца достигло почти двух миль, но сменивший в 04:00 старпом сразу же дал полный ход, и удары стали еще сильнее. Расстояние понемногу начало сокращаться.

Второй помощник понемногу привыкал к своему новому положению ледового вахтенного офицера, не копаясь в душе, в желании найти остатки бывшего комплекса неполноценности. Но его не стало, как-то сам собой испарился. Теперь он ощущал себя равным остальным вахтенным, тем более что замечаний во время форсирования ледовых полей и следования за ледоколом не имел. Конечно, уверенности придавала способность дизель-электрохода осуществлять реверс за несколько секунд, в отличие от обычных транспортных дизельных пароходов, у которых процесс занимает не менее 40 секунд. Понятно, что ледокол, имея гораздо большую мощность, потеряв ход и остановившись, может всегда прибавить и отскочить вперед, чтобы ведомый пароход, не успев отработать назад, не въехал ему в корму, как много раз случалось. Бывает, что и ледокол не может дальше двигаться, наткнувшись на непреодолимое препятствие. Тут-то и нужна быстрая реверсивность двигателей, способная остановить ведомое судно до того, как врежется в корму впереди идущему, а вернее, уже стоящему. На электроходах такая проблема отсутствует, реверс осуществляется быстро, и всегда можно добавить до полного заднего хода.

Как ни трудно было на трассе, но всему приходит конец, и пятого сентября пришли в порт Тикси для выгрузки попутного груза. Поздним вечером ошвартовались к рабочему причалу, когда уже наступила сумеречная темнота. Во время швартовки произошел из ряда вон выходящий случай, который при других обстоятельствах мог наделать немало бед. Во время подачи и крепления кормовых швартовов, когда один из них был в воде, а береговые швартовщики только начинали его тянуть, чтобы положить на причальную швартовную тумбу, без предупреждения с мостика дали задний ход. Винт начал вращаться, подгребая под себя все, что находилось поблизости. Сергей немедленно сообщил по портативной рации о находящемся в воде швартове, но было уже поздно, конец намотался на винт, застопорив его вращение. После окончания швартовки старпом Курбацкий, расплачиваясь за опрометчиво данную команду работать задним ходом, не убедившись в «чистоте» под кормой, договорился с местными портовыми водолазами, чтобы они освободили винт от намотавшегося на него швартова. Водолазы успешно справились с нехитрым делом. В качестве оплаты потребовали «зеленую валюту» – в смысле «зеленый змий», и Курбацкий рассчитался с ними ящиком водки, иную оплату они не признавали. Цена тоже нехилая.