Продвигаясь вперед, охотники заметили двух животных довольно близко. Черчилль рассказывал потом: «Я выстрелил из винтовки в более крупного и попал ему прямо в грудь. Он развернулся и помчался на нас необычайно проворной рысью, со скоростью, не уступающей галопу лошади. Все начали стрелять, и носороги повернули. Затем мы пошли по следу более мелкого, днем нашли его и застрелили. Должен сказать, это очень увлекательное, хотя и опасное занятие. Живучесть этих зверей поразительна, они могут нестись как паровоз, несмотря на пять-шесть поразивших их тяжелых пуль. Нельзя отделаться от ощущения, что они просто неуязвимы и способны затоптать тебя, сколько бы ты ни стрелял. Впрочем, все хорошо, что хорошо кончается».
По мере приближения к заснеженной вершине горы Кения Черчилль приходил во все больший восторг от окружающей природы. Во время путешествия верхом к новой железнодорожной станции Эмбо, построенной британцами лишь в прошлом году в прежде девственных местах, им как-то довелось спать на полу одетыми, подкрепившись только бананами. По этому поводу он написал матери: «Какая разница по сравнению с излишествами лондонского образа жизни! Здоровье мое улучшается с каждым днем, проведенным на свежем воздухе. В Тике была охота на львов. Она закончилась ничем. Наткнулись лишь на трех огромных злых бородавочников, которых и убили. За одним я гнался на лошади и застрелил из револьвера».
Вечером 5 ноября, ужиная в Найроби с губернатором, Черчилль сказал ему, что теперь он может продвигаться в глубь страны и строить новую станцию и форт в Меру, на восемьдесят километров дальше Эмбо. «Это решение, – писал Черчилль матери, – даст нам возможность взять под контроль 150 000 аборигенов и добавит несколько графств к нашей империи. Не думаю, что будет большое кровопролитие, поскольку вожди местных племен не против нашего присутствия. Сотни солдат будет достаточно. Планируем сделать это в следующем месяце, и не предполагаем советоваться с министерством, пока это не станет свершившимся фактом! Вот так растет империя при правильном руководстве!»
В то время как Черчилль путешествовал по Африке, его брат Джек сообщил о своей помолвке с леди Гвенделин Берти, дочерью седьмого графа Абингдонского. «Ты был однажды серьезно влюблен, – написал Джек, – и понимаешь, что это значит. Но у тебя другие мысли в голове. Твоя карьера и твое будущее – для тебя главное в жизни». Черчилль был знаком и хорошо относился к леди Гвенделин, Гуни, как ее звали близкие. Перед отъездом из Англии он получил от нее письмо с советом: «Пожалуйста, не принимай ислам. Я заметила в тебе склонность к ориентализму».
В Найроби Черчилль начал писать серию отчетов о своем путешествии для Strand Magazine. Ему полагался гонорар 1150 фунтов. Эти статьи потом будут опубликованы отдельной книгой под названием «Мое африканское путешествие» (My African Journey). Добравшись до города Джинджа на берегу озера Виктория, откуда начинает свой путь к морю длиной в пять с половиной тысяч километров Белый Нил, Черчилль в одной из статей с энтузиазмом писал о возможности построить плотину в районе Рипон-фоллз для получения электроэнергии. Через сорок шесть лет королева Елизавета II откроет на этом месте гидроэлектростанцию и даст телеграмму Черчиллю – тогда премьер-министру: «Ваша мечта стала реальностью».
Из Джинджи Черчилль, Уилсон, Марш и Скривингс двинулись дальше на север через Уганду. Три недели они путешествовали пешком и в каноэ по стране, где недавно от сонного энцефалита скончалось 200 000 человек. «Население не одного многолюдного острова, – сообщал Черчилль королю, – вымерло целиком». Он также расписывал пользу, которую принесут этому региону железные дороги, и по возвращении в Лондон собирался активно заняться этим вопросом.