Черчилль остался у Элгина. Зимой он написал ему: «Никто никогда не видел такого доверия и снисходительности со стороны шефа. Мне повезло с самого начала работы в правительстве. На вашем примере и под вашим руководством я узнал очень многое о том, как ведется официальное делопроизводство, а мог бы в этом всю жизнь оставаться полным невеждой, окажись в каком-нибудь другом месте». Элгин же, занятый больной женой и множеством разных обязанностей в своей родной Шотландии, был рад, несмотря на имеющиеся у них с Черчиллем разногласия, иметь в Лондоне ответственного человека с такой административной энергией.

Зимой Черчилль отдыхал на острове Уайт. «К сожалению, – говорил он Элгину, – на море был полный штиль, и не удалось понаблюдать за огромными волнами, чем я готов заниматься часами». Ему исполнилось тридцать два года. Среди тех, с кем он познакомился в этом году, была дочь канцлера Казначейства Вайолет Асквит. Они оказались рядом за ужином. «Долгое время он сидел, погруженный в свои мысли, – позже вспоминала она. – Потом вдруг словно осознал мое присутствие. Окинув меня мрачным взглядом, он отрывисто спросил, сколько мне лет. Я сказала – девятнадцать. «А мне, – почти в отчаянии воскликнул он, – уже тридцать два. Впрочем, я моложе всех тех, с кем считаются». И закончил афористичной фразой: «Все мы жуки, но я, как мне кажется, жук-светляк».

В марте 1907 г. Черчилль отправился отдыхать в Биарриц, в величественный замок своего друга барона де Фореста и его отца, барона де Хирша. «Король ежедневно обедает или ужинает с нами, – писал Черчилль Элгину, – и, похоже, весьма к нам расположен. Погода восхитительная, очень много моих давних знакомых – и все тори! Постоянно подкалывают, подтрунивают, особенно представители знати, но мне удается достойно парировать». После бесед в Биаррице король Эдуард написал Черчиллю: «Мы много лет были знакомы с вашими родителями (еще до того, как они поженились), а вас с братом знаем с детства. И зная, какими прекрасными способностями вы обладаете, я с большим интересом слежу за вашей политической карьерой. Единственное мое пожелание – чтобы ваши способности были направлены на добрые дела и ваша служба государству была оценена по достоинству».

15 апреля в Лондоне состоялась встреча премьер-министров британских колоний. Черчилль самым непосредственным образом занимался ее организацией. Премьер-министр Трансвааля генерал Бота прибыл со своей девятнадцатилетней дочерью Хелен. В Лондоне распространились слухи, что Черчилль увлекся ею. Слухи оказались ложными, и вскоре он отправился в длительное путешествие по Европе и Африке в сопровождении бывшего слуги своего отца Джорджа Скривингса. В начале сентября во Франции Черчилль посетил маневры французской армии при Ангулеме. Подготовка французских войск произвела на него гораздо большее впечатление, чем «нелепое театрализованное представление немцев», – как он отозвался о маневрах германской армии, которые наблюдал годом ранее.

Из Франции Черчилль перебрался в Италию, где предпринял второе автомобильное путешествие, на этот раз с новым другом, Ф. Э. Смитом, членом парламента от консерваторов, остроумным и блестящим человеком, который быстро стал его ближайшим товарищем, несмотря на политические разногласия. Из Италии они поехали в замок де Фореста в моравском Эйхгорне, где развлекались охотой на зайцев и куропаток. Затем Черчилль снова вернулся в Италию, проехал по всему полуострову до Сиракуз. Там в 1955 г. он найдет покой и утешение, после окончательного ухода из политической жизни.