Только после прибытия в Шанхай Мифа – представителя Коминтерна Чжоу Эньлай переменил тон. Однажды он пришел на мансарду вермишелевой, чтобы навестить двух товарищей, на которых были наложены суровые взыскания. Чжоу Эньлай сказал им:

– К вам сюда приходит слишком много людей. Это очень опасно. Скорее переселяйтесь!

Позже, 25 ноября 1930 г., по предложению Чжоу Эньлая Шаоюй был избран секретарем Цзянсуского провинциального комитета КПК. А после IV Пленума ЦК КПК 6-го созыва Бо Гу был выдвинут на работу генерального секретаря ЦК комсомола. На IV Пленуме ЦК Шаоюй и Шэн Цзэминь были кооптированы в члены ЦК, Шаоюй был избран также членом Политбюро ЦК.

Как говорилось выше, мы с Шаоюем встретились впервые зимой 1927 г. в Москве, а поженились в Шанхае через два дня после моего выхода из тюрьмы. Я в то время работала при Политбюро ЦК КПК (на технической работе с секретными документами), часто переезжала с места на место, иногда по несколько раз в день. При очередном отъезде я разрывала на мелкие куски секретные документы. Но однажды в ящике от стола осталось немного мелких бумажек. Рядом с покинутой мной мансардой жили супруги Ло (их имена уже не могу вспомнить). Вскоре к ним в поисках меня пришел Шаоюй, увидев пол-иероглифа на бумажном клочке, он сказал супругам Ло:

– Да, вы правильно сказали, она была здесь.

– Вот это да! По пол-иероглифа узнаёт свою! – восхитился Ло.

В середине августа 1930 г. из-за оппозиции лилисаневщине Шаоюй был понижен Ли Лисанем с должности референта Отдела пропаганды ЦК и назначен номинально инструктором отдела пропаганды Цзянсуского провинкома, а практически ему поручили, как сказано выше, сторожить несколько больших деревянных ящиков со старыми документами. Но Шаоюй продолжал борьбу против лилисаневщины. Он часто беседовал с референтом отдела пропаганды провинкома Ли Чули, чтобы быть в курсе событий. Как-то раз Ли Чули сказал ему:

– Проведу вас в Западный район на собрание партячейки Университета «Фудань». У них там спор; вы поможете им разрешить его.

В назначенный день собрание ячейки состоялось нелегально, на кладбище. Участвовали в нем шесть товарищей. Эта ячейка опекалась заведующим отделом пропаганды Западного райкома Ван Жэньшу[47], который часто присутствовал на собраниях ячейки; но между ним и членами ячейки были разногласия, так и не получившие разрешения. Все шесть членов партии, присутствовавших на собрании, имели очень недовольный вид, большинство из них лежало неподвижно на траве. Нередко, говорили, с ними вообще не удавалось проводить собрание.

Когда Шаоюй и Ли Чули пришли, Ван Жэньшу велел секретарю ячейки объявить собрание открытым. Ван Жэньшу спросил, у кого какие имеются мнения. Один товарищ заявил:

– Ой, райком![48] У меня сегодня живот страшно болит!

Когда тот же вопрос был задан другому товарищу, он сказал:

– Райком! У меня сегодня голова ужасно болит!

Ван Жэньшу заметил:

– Что бы ни болело, говорить-то можете!

Но все молчали. Тогда Ли Чули произнес:

– Товарищи! Мы двое из отдела пропаганды провинкома, являемся вышестоящей инстанцией для Ван Жэньшу. Какие у вас имеются разногласия – все можете выкладывать. Мы пришли помочь вам разрешить их.

Услышав это, все поднялись с земли и сели. Секретарь ячейки начал говорить:

– В таком случае я расскажу, в чем именно наши разногласия. Товарищ Ван Жэньшу велел нашим товарищам открыто выпускать стенгазету в университете от имени ячейки. В ней мы должны писать «Долой империализм!», «Долой Гоминьдан!», «Поддерживаем Красную армию и Советы!». Мы говорили ему, что не следует выпускать стенгазету от имени ячейки. Лозунги можно наклеивать на стены. Ван Жэньшу не соглашается. Он говорит, что надо бороться за легальность.