Она взвинтила себя донельзя, пока те двое поднимались на третий этаж, и когда они вошли в квартиру, Клава испытывала, похоже, те же чувства, которые испытывает в свой последний час приговорённый к смерти. За ним пришли. И скоро всё будет кончено.

Но гость, тот самый, которого она видела в больнице, оказался не страшным. Он выглядел уверенным в себе, основательным и умным мужиком. Такой, наверное, способен нагнать страху на того, кого он посчитает своим врагом. Но Клаву врагом он явно не считал.

- Здравствуйте, Клавдия! – произнес он с максимальной мягкостью, которую только может позволить себе человек, находящийся при исполнении служебных обязанностей.

И ещё взгляд его выдавал. Такие взгляды Клава расшифровывала без труда. Он в ней увидел женщину. А это сразу превращало его в жертву. Быть женщиной Клава умела очень хорошо.

- Меня зовут Сергей, – сообщил Нырков. – И я рад вас видеть. Как вы себя здесь чувствуете?

- Теперь уже лучше.

- «Теперь» – это с какого момента?

- С того самого, когда я вас увидела. Вы только не смейтесь. Мне здесь плохо. А вас я помню по больнице. Когда вы нас спасали. Поэтому такое к вам отношение.

- Мы уезжаем, – сказал Нырков. – Собирайтесь. Машина ждёт. Я всё расскажу по дороге.

Получалось, он опять её спасал. Ему приятно было так думать.

Из вещей у Клавы ничего и не было. В чём привезли сюда, в том и шагнула за порог.

По лестнице Клава и Нырков спускались только вдвоём. Больше никого. И в машине тоже никого не было. Теперь Клава чувствовала себя человеком, только что покинувшим тюрьму. Впереди полная неопределённость и придётся заново учиться жить на воле, но самое страшное уже позади.

Солнце ярко светило. В природе царила безмятежность и вообще красиво было там, где Клава ехала в машине. Они уже выехали из города. Машина то катилась по дороге меж деревьями, и казалось, что тут дремучий сказочный лес, то вырывалась на простор, где справа на дальнем холме угадывалась деревушка, а слева петляла неширокая речка и бродили по лугу коровы.

Клава была счастлива и нисколько этого не скрывала. Обнаружив это её счастливое состояние, Нырков решил, что у него есть шанс. Они вдвоём. И она зависит от него. В такой ситуации её сопротивление вряд ли будет упорным.

Высмотрев ответвляющуюся от асфальтированного шоссе лесную дорожку, Нырков свернул туда. Краем глаза он заметил, как насторожилась Клава. Но она не успела ни испугаться по настоящему, ни даже спросить его о чём-либо, потому что очень кстати обнаружилась поляна. Здесь Нырков остановил машину и заглушил двигатель. Клава уже знала, что сейчас произойдёт, поэтому она не вздрогнула и не закричала, когда Нырков положил свою ладонь на её колено. Молчание Клавы Нырков расценил, как её готовность исполнить всё, что он пожелает. Нырков решительно запустил руку под юбку, а второй рукой властно привлёк Клаву к себе. Но тут случилось неожиданное.

Клава забилась в его объятиях и закричала:

- Что с ним?! Он умер, да?!

Опешивший Нырков отпрянул.

- Что с Геной?! – билась в истерике Клава. – Его больше нет?!

- Ну почему? Он жив-здоров! – растерянно ответил Нырков.

- Вы меня обманываете! Он жив?! Скажите!

- Жив! И мы едем к нему! Тут не так уж далеко. Два часа пути.

Клава замолчала. Но смотрела недоверчиво.

- «Умер, умер», – передразнил Нырков, досадуя из-за того, что всё так нелепо сложилось. – С чего вы взяли?

- Я подумала, что раз вы решились на такое, – медленно произнесла Клава.

- На какое? – успел вставить слово Нырков.

- Если осмелились подступиться ко мне … Я подумала, что из-за Гены. Что его больше нет … И только потому вы такой смелый.