Иванов выучил инструкцию по установке наизусть. Он тренировался на макете зонда и отработал весь монтаж до автоматизма. Камера встала чётко. Блок питания сел на выбранное место. А вот с блоком датчиков пришлось повозиться. Слава богу, что в сумке был напильник и изолента.

– Я его ставлю, а он ни в какую. Я его ставлю, а он… – Иванов стоял в раздевалке. И, пока его раздевали и освобождали от скафандра, рассказывал, как героически он справился с блоком датчиков.

В раздевалку вошёл капитан.

– Товарищ капитан! Старший научный сотрудник Иванов поставленную задачу выполнил!

– Благодарю за службу! Где пластина? Не потерял?

– Обижаете, – Иванов достал из сумки пластину, протянул капитану, – в целости и сохранности, ни одной царапины.

– Хорошо. Готовьте отчёт. Вояджер как?

– Работает. Я посмотрел. Всё нормально. С их камеры пыль убрал.

Капитан вернулся на командный пункт. Открыл сейф и убрал туда пластину. В Москве сейчас обед.

– Радист, ко мне, – кивнул вошедшему, – передавайте. Бабушка приехала. Посылку привезла. Созвонимся ночью.

Радист поднял голову. Капитан передал запрос о спецсвязи.

– Созвонимся ночью. Готово, товарищ капитан. Есть подтверждение!

– Всё отдыхайте.

На корабле в эти два дня стало заметно тише. Все представления о мире переворачивались. Каждый член экипажа в свободное время смотрел в иллюминатор. Хотя ничего особенного там видно не было. Но все знали, что за многими космическими километрами перед ними плыла огромная черепаха. Каждый думал об этой черепахе, о слонах, о плоской земле. И плоскоземельцах. Кто они? Есть ли у них наука? А есть над ними купол? Небесная сфера? А какое у них солнце?

Только повар ходил весёлый. Для него ничего особенного в плоской земле не было.

– А я говорю вам. Наша Земля тоже плоская. Вот увидите, когда возвращаться будем.

Капитан заперся в своём кабинете. Открыл стол, достал красный телефон без кнопок. Посмотрел на часы. Полночь. Должен позвонить Главный Конструктор. Пора бы. Зазвенел телефон. Капитан дождался три гудка, ответил:

– Серёжа?

– Да, что случилось? Вы повредили американский зонд?

– Нет. С зондом всё в порядке. Послушай, – капитан замолк, подбирая слова, – завтра утром ты получишь телефакс. Его никто не должен видеть. Только ты и … В общем, сначала посмотри сам. Потом решишь, что делать.

– Что-то с зондом, с кораблём? Что за секретность? Андрей, в чём дело?

– На снимках, которые ты получишь утром, плоская земля.

Молчание. В трубке шумели космические волны.

– Я знал. Я знал. Андрей, это же не шутка?

– Не шутка. Ты знал? Что значит, ты знал?

– Космос многообразен, Андрюша. Я верил в плоскую землю. На чём она? На китах? Вода с диска льётся? – Сергей Павлович замер, – Там есть люди?

– Не знаю. Мы далеко. Земля обнаружена штурманом в бинокль дальней разведки.

– Хорошо. Связь завтра после получения снимков. А сейчас спи. Хотя постой. Как ты думаешь, она обитаема?

Радист Петров сидел в своей каюте – «И снится нам не рокот космодрома…» – и копался в очередной аппаратуре. Вся его каюта была завешана какими-то кабелями, шестерёнками и платами. На столе стояла радиола и крутила большую пластинку. Рядом гудел приёмник, во внутренностях которого и сидел сейчас радист.

Приёмник погудел-погудел и вдруг зашипел на иностранном языке. Радист послушал, покрутил ручку вправо-влево. Посмотрел в иллюминатор, за стеклом летел Вояджер. Интересно. Слез со стула, подтянул на коленях брюки и заглянул под кровать.

– Не спится нам под грохот из дурдома.., – пропел он свою любимую песню, переделанную на много раз, – ага! Вот оно!

Радист Иванов встал посреди каюты с вытянутой вверх рукой. В руке у него был небольшой транзистор с затёртыми японскими иероглифами. Подошёл к столу, включил паяльник.