– Что вы там говорили? Ай хэв рашен переговоры? Будет вам полный айхэв. Слава советской микроэлектронике и радисту Петрову!

Достал два провода и припаял к микрофону громкой связи. Нажал кнопку. По кораблю понеслась английская речь. В стенку постучал капитан:

– Это у тебя? Пластинку включил что ли? Спать не мешай!

Но услышав ответ, подскочил. Через минуту вся команда стояла у каюты радиста. Петров выключил микрофон. И все стали слушать иностранные переговоры из приёмника.

– Объясни.

– Похоже, американцы прослушивают наши разговоры с Центром. Их аппаратура на Земле или орбите около неё. И каким-то образом, мы стали слышать переговоры в их Центре. Может, это из-за Вояджера. Точно не могу сказать.

– Как давно они нас слышат? – Капитан матюгнулся и сам ответил, – С самого начала. Можешь это исправить?

– Надо советоваться с Землёй. У них мощностей побольше. Аппаратура, люди, – осмотрел каюту, – паяльники.

В каюту вошёл штурман, который обычно дневал и ночевал у штурвала корабля. Он держал во рту трубку, а в руках лист с расчётами:

– Вояджер 1 меняет курс. Похоже, что к черепахе. По нам ориентируются?

– По нам. Где второй аппарат?

– Бороздит просторы Большого театра, – улыбнулся, – на прежнем курсе. Летит в дальний космос.

– Так, – капитан поправил фуражку, все по местам, – штурман, курс на черепаху. Обгоним Вояджер. Радист, связь с Землёй. Повар, ужин. Доктор и Старший сотрудник отдыхать. Ночью смените штурмана. Сторож где?

Сторож был у себя. Никто на корабле не знал, чем занимается сторож. В штатном расписании было записано «Охрана социалистической собственности». Он целыми днями торчал в каюте в конце корабля с кроссвордом и карандашом. Иногда, по просьбе капитана, дежурил на вахте.

– На командном мостике. Я попросил, – штурман почесал шею под толстым воротником свитера и повернулся к радисту, – есть связь?

– Связь будет позже.

Капитан повернулся к штурману и кивнул в сторону своей палаты. Штурман вошел в каюту капитана и присел. Капитан вошёл следом, закрыл дверь:

– Товарищ подполковник. Коля. Вояджер надо вырубать.

– Согласен. Но и нашу связь с Центром тоже.

– Объясни.

– Надо сообщить об отравлении экипажа, чтобы все услышали. Затем догнать и выключить Вояджер. А самим направиться к черепахе и посмотреть. Помнишь, как мы боролись за Луну? Представляешь, что произойдёт, если земляне узнают о плоской планете в космосе? Мы должны быть там первыми и поставить советский флаг. А уж потом доложить.

– А если там живут? Люди или ещё кто? А тут мы со своим флагом. Да и приземляться нам не на что. Наверняка, там нет космодрома. Разве что, луноход отправить.

– Приземление обсудим. Есть пара намёток.

– Не должно быть никаких приземлений. Ты читал Стругацких? Думаешь, легко быть богом?

– Или кормом, – Штурман что-то обдумывал, – трудно быть кормом. Так что, я одеваюсь? Холодно на улице?

Оба посмотрели в иллюминатор. И показалось, что черепаха шевельнулась и уставилась прямо на них.

– Одевайся. Может чаю горячего перед выходом?

Пошли на кухню. На плите как раз стояли два чайника. На одном – «С молоком», на другом – «С сахаром». Повар, с книжкой в одной руке и поварёшкой в другой, колдовал над кастрюлей.

– Что за мода такая. Бывает же просто чай. Без молока и без сахара, – штурман налил два стакана. Причём один с молоком, другой с сахаром.

– У меня меню. Вот, видишь печать сверху, – повар ткнул поварёшкой в меню на стене, – Утверждаю. Главный конструктор С.П. Королёв.

Капитан налил себе чай с молоком – «Может, булочка есть? Или пирожок?»

– Двадцать копеек, – повар выставил поднос с пирожками и улыбнулся, – шутка юмора.