Она произнесла это слово – «Анамнезис» – почти шепотом, с каким-то священным трепетом.

– Если все получится, это изменит все. Способ, которым мы учимся, общаемся, помним. Представь, Каэл, – она посмотрела на него, и ее глаза заблестели, – тебе больше не нужно будет копаться в пыльных архивах. Ты сможешь просто… подключиться и почувствовать. Почувствовать, каково было быть инженером на «Гелиосе» сто лет назад. Пережить его воспоминания, его опыт.

– Звучит как способ сойти с ума, – пробормотал он. – Я предпочитаю, чтобы мои воспоминания оставались моими. А чужие – за толстой стеной шифрования.

Она вздохнула. Это был их вечный спор. Его аналоговый консерватизм против ее цифрового радикализма.

Она поставила чашку и снова посмотрела на него, и на этот раз ее взгляд был серьезным, лишенным утренней игривости.

– Каэл. Если… если сегодня что-то пойдет не так…

– Эй, – он прервал ее, поставив свою чашку и взяв ее лицо в ладони. Кожа у нее была теплой и гладкой. Он заставил ее посмотреть ему в глаза. – Все пойдет так. Ты – самая умная женщина, которую я знаю. Ты можешь переписать законы физики, просто нахмурившись. Твой «Анамнезис» будет работать.

Она улыбнулась, но улыбка не коснулась ее глаз. В них была тревога, глубокая, темная, которую он раньше не замечал. Или не хотел замечать.

– Просто… помни, что я люблю тебя, – прошептала она. Ее голос дрогнул. – Помни это. Несмотря ни на что. Обещаешь?

– Обещаю, – он поцеловал ее. Сначала в губы, потом в ее любимые веснушки на переносице. – Я тебя тоже люблю. Больше, чем настоящий кофе.

– Это серьезное заявление, – она рассмеялась, и напряжение, казалось, спало. Она снова стала его Эларой. – Ладно, мне пора. Великие дела не ждут.

Она быстро оделась – строгий корпоративный костюм из умной ткани, которая сама подстраивалась под фигуру и температуру. Этот образ так контрастировал с ее домашней растрепанностью, что Каэлу казалось, будто у него две жены. Одна – для него. Другая – для всего остального мира.

Еще один поцелуй у двери, быстрый, обещающий.

– Увидимся вечером. Закажем китайскую лапшу. Настоящую. Из той лавки в Старом городе.

– Договорились, – кивнул он. – С говядиной и слишком острым соусом.

– Именно с ним.

Дверь за ней закрылась. Умный замок тихо щелкнул.

Каэл постоял в тишине наступившего одиночества. Он допил свой идеальный, сваренный вручную кофе. Он был горьким, но послевкусие было сладким. Он посмотрел на часы на стене. Пора. Пора погружаться в мир мертвых.

Он прошел в свой кабинет – небольшую комнату, которую Элара в шутку называла «машинным отделением». Стены были скрыты за стойками серверов, а в воздухе стоял постоянный тихий гул систем охлаждения. В центре комнаты, похожее на футуристический трон или инструмент для пыток, стояло его рабочее кресло «Погружение-7».

Он сел. Механические манипуляторы мягко, но настойчиво зафиксировали его руки и ноги. Шлем с нейроинтерфейсом опустился на голову, и в виски уперлись холодные гелевые контакты. Он сделал глубокий вдох, изгоняя из головы образ встревоженных глаз Элары. Работа требовала полной концентрации.

– АУРА, активация, – сказал он в пустоту.

«Доброе утро, Каэл, – раздался в его голове ровный, безэмоциональный, идеально откалиброванный женский голос его личного Искусственного Интеллекта. – Ваши биометрические показатели в норме. Пульс 65. Уровень кортизола слегка повышен. Рекомендую сеанс медитации после работы».

– Принято, АУРА. Цель – архив «Гелиос», сектор 73-Гамма. Загрузка протоколов дата-археологии. Поехали.

Мир растворился.

Ощущение тела, вес, температура, запах – все исчезло, сменившись безграничной, темной пустотой. А затем пустота взорвалась информацией.