Поход за продуктами заканчивался быстро, если полки пустовали. Но если был завоз, магазин поглощал на несколько часов. Приходилось изрядно постоять в очереди, но зато мама непременно покупала что-нибудь вкусное. Поля всегда слегка терялась между отделами: чересчур много пространства, людей и шума. Громкие звуки настораживали Полю. Но без магазина не было жизни, и она постепенно привыкала. Поля рано научилась стоять в очередях. Это оказалось не таким сложным делом, главное здесь было не задуматься. Потому что, погрузившись в свои мысли, Поля могла пропустить всё на свете. Несколько раз вместо того, чтобы караулить очередь, она уносилась мыслями далеко-далеко. Туда, где прекрасный принц примерял скромной девушке драгоценную туфельку. Или туда, где длинноносый предприимчивый мальчуган так и норовил нарваться на неприятности. Туда, где Поле было интересно. Но всё это, конечно, мешало следить за продвижением к прилавку. И Поля пропускала свою очередь.

– Что ж ты такая никчёмная? – кричала мать, когда подобное случилось впервые. – Тебя даже о самых простых вещах попросить нельзя!

После, когда мать успокоилась, она объяснила, что нужно быть внимательной и, если люди в очереди делают шаг вперёд, повторять за ними. В этом не было ничего сложного, но Поля не могла сосредоточиться на скучном для неё занятии. Но уже совсем скоро они с мамой отработали отличную схему. Мать стояла в одной очереди, Поля в другой. Затем они переходили во вторую часть магазина, где всё повторялось.

Начинали всегда с овощного отдела. Его Поля любила. Очень нравилось наблюдать, как картофелины выпрыгивали из большого жёлоба, мать лишь пакет подставляла. Тканевый, в клетку, сшитый специально для похода за продуктами и отведённый под картошку. У мамы всё было чётко распределено, для каждого вида покупок использовался свой пакет, и Поля отлично знала эти несложные правила. Очень рано она выучила, что правила есть не только у походов по магазинам, но и у игр, у прогулок, у распорядка дня и у положения зубной щётки в стаканчике перед зеркалом. Всё, происходившее в их семье, выстраивалось в определённом, заданном мамой порядке.

Заканчивали мама с дочкой свои покупки всегда в булочной у тёти Светы. Дородная, розовощёкая, со светлой косой, лихо закрученной вокруг головы, она залихватски отреза́ла огромным ножом, вмонтированным в стол, половину буханки Дарницкого или Карельского. Хлеб этот всегда так восхитительно пах, что Поле хотелось откусить горбушку сразу. Тётя Света широко улыбалась и желала приятного аппетита. Но мать не позволяла Поле кусочничать. По правилам их семьи есть следовало дома. Собственно, и семьи-то полной не было: только Поля и мама. Ещё бабушка Настя, но она жила отдельно. А вот правила существовали, и, как Поля осознала позже, они медленно убивали её, и они же удерживали не раз от крайнего шага.

Вот мать усадила Полю на санки, и те заскрипели по снегу – назад, к дому. Бесконечные очереди и утреннее катание с горки забрали много сил, и Поля погрузилась в себя. Она устала, но мирное спокойствие разливалось по телу, окуная сознание в задумчивую дремоту. Спереди на санки мать поставила тяжёлый мешок с продуктами, и Поля придерживала его за ручки, чтобы не упал и не рассыпался. Ещё два пакета мать несла в левой руке, а правой – тащила санки с дочерью. Они много всего накупили. Потому что мама получила зарплату, а в магазине был завоз. Эти два события удачно совпали, и теперь дома ещё долго будут ароматная еда и счастливая мама.

Конфеты лежали наверху пакета. Поля думала о них мимоходом. Хотелось снять варежку, просунуть руку, развернуть упаковку и отправить в рот хрустящую вафлю в шоколаде с неведомой, но восхитительно вкусной мягкой прослойкой. Но Поля помнила правила, поэтому лишь представляла, как они с мамой будут вечером пить чай и радоваться сегодняшнему дню. Умиротворённость окутала Полю. Внутренняя боль, захлестнувшая утром на горке, отпустила. Поля уже забыла о том, как мальчишки не взяли её в компанию. Она слушала скрип под мамиными сапогами и, свешивая свободную руку с санок, смотрела, как набирается полная варежка снега.