Помимо укрепления собственных рядов занимались в группе и ведением непрерывной разведки в тылу противника. Как и под Бугульмой, для этих целей использовалось довольно много девушек. В одной из них, теперь одетой в коричневое платье гимназистки, Лев, к своему немалому изумлению, узнал Настю.
– Вот неймется тебе! Неужели после того раза не страшно?
– Страшно! Очень страшно! – честно призналась девушка. – Особенно, когда видишь, что беляки с попавшими к ним в руки большевиками творят. В селе Нижний Услон небось до сих пор повешенного члена комитета бедноты из петли не вынули. Так и висит – для устрашения. Уж всего птицы обклевали. Жуть!
– Вот-вот! А ты все у Симбирского тракта ходишь, со смертью играешь! Гляди, в другой раз меня рядом может и не оказаться…
12 августа Левобережная группа войск понесла тяжелую утрату. Во время неудачной попытки наступления на Казань осколком снаряда был убит её командующий Ян Юдин. Похороны очередного героя Гражданской войны проходили в Свияжске, что породило одну из самых причудливых легенд того безумного времени. Её невольным (а может, и вполне осознанным) создателем стал датский (!) писатель Хенниг Келлер, неведомо какими путями очутившийся в ставке Троцкого. Подобно другим заезжим любителям экзотики, русского языка он не знал и потому интерпретировал многие события по собственному разумению. Или вовсе без оного. Ну, а что ещё сказать, если в воспаленном мозгу побывавшего на похоронах военного специалиста писателя реальная фамилия Юдин отчего-то трансформировалась в имя мифического Иуды?
По крайней мере, вернувшись в благополучную Данию, Келлер быстренько накропал сенсационный бестселлер с весьма примечательным названием «Красный сад». Местом действия одной из глав стал некий населенный пункт Sviagorod, под которым, очевидно, следует понимать Свияжск. Согласно роману, верховодил там некий полусумасшедший «Красный еврей», разгуливавший в сером стальном шлеме с красной семиконечной (!) звездой. То ли это была злая пародия на Троцкого, то ли измышление самого автора. Скорее всего, вернее последнее. Ведь этот самый «Красный еврей» занимался в романе тем, что открывал в городском саду памятник не кому-нибудь, а Иуде Искариоту! Ни больше ни меньше! Мол, это самый революционный персонаж Библии, восставший на Сына Божьего. По описанию Келлера, памятник представлял собой вылепленную из красной глины огромную фигуру обнаженного человека с обращенным к небу лицом и петлей, затянутой на шее.
Стоило ли говорить, как обрадовались подобному пассажу многочисленные антибольшевистские организации. Это вам не какой-то там «Декрет об отмене честного владения женщинами», а много хуже! Так сказать, зримое олицетворение сатанинской сущности коммунистического режима! В 1923 году переведенную на русский язык (и, несомненно, приукрашенную) историю про памятник Иуде перепечатала эмигрантская газета «Церковные ведомости» – и пошла писать губерния! Фантастический «Красный еврей» быстро превратился в реального Троцкого, а монумент, установленный на могиле Яна Юдина, – в фантасмагорический памятник Иуде. Следы его, кстати говоря, многие ищут до сих пор. С нулевым, правда, результатом.
Невзирая на относительное затишье, не забывал о своих непосредственных обязанностях и сам Лев. Наряду с Настей и другими разведчиками он пару раз отправлялся во вражеский тыл. Как обычно бывает в местах, где недавно сменилась власть (или, напротив, где она менялась слишком часто), в окрестностях Казани царило самое настоящее столпотворение. Кого здесь только не было! Крестьяне, беженцы, чиновники, дворяне. Не отличались однородностью и противостоящие красным войска. Самыми сплоченными и дисциплинированными, без сомнения, являлись чешские легионеры. Да и по-другому им было попросту нельзя. Волею судьбы чехи оказались посреди чужой страны, за тридевять земель от родного дома, так что лозунг «Победа или смерть!» в их случае звучал отнюдь не пустой бравадой. Нельзя сбрасывать со счетов и солидный боевой опыт, приобретенный бывшими военнопленными.