Чекистами не рождаются Андрей Ворфоломеев
© Ворфоломеев А.А., 2024
© ООО «Издательство «Вече», оформление, 2024
1
Летом 1918 года агент разведки красных Лев, он же «Студент», он же «гражданин Чижиков», был заброшен в белогвардейский тыл. Впрочем, агент – это, конечно, звучит слишком громко. Его подготовка заняла всего около пары недель.
– Ну чему, скажите на милость, можно научить за столь короткое время? – искренне сокрушался занимавшийся непосредственной работой с будущими «рыцарями плаща и кинжала» латыш Карл Бауэр.
– Не тужи, товарищ, – утешал его начальник контрразведки 1-й Красной армии Семенов. – Раз нет возможности готовить тщательно, то будем брать валом. Да, многие из твоих подопечных провалятся. Но кто-то же и уцелеет. И принесет хоть толику информации…
Подготовка и впрямь была самой минимальной. Азы маскировки и конспирации, приемы французской и американской борьбы, тренировка памяти. Основным преимуществом «Студента», по мнению Бауэра, была внешность, выгодно отличавшая его от простоватых крестьянских парней и слесарей-пролетариев с мозолистыми руками. Лев действительно обучался в университете, однако не окончил его, отнюдь не по своей воле очутившись в числе сотен и тысяч других таких же прапорщиков военного времени. На фронте же новоявленному «защитнику Отечества» довелось побыть совсем немного, поскольку после Февральской революции начался все ускоряющийся развал прежней императорской армии. Точку в военной карьере Льва поставил Октябрьский переворот. Затем буйные ветры новой революции занесли его в ряды Красной гвардии. И вот теперь приходилось становиться разведчиком.
К лету 1918 года власть большевиков переживала далеко не лучшие времена. Вслед за первоначальной эйфорией, когда едва ли ни в каждом более или менее крупном городе стихийно возникал свой совдеп, начался обратный процесс. Зашевелилось казачество, начала формироваться белая Добровольческая армия. Однако, пожалуй, самую большую угрозу для новорожденной советской власти представлял мятеж Чехословацкого корпуса в Сибири. Вот на фронт борьбы с белочехами и двинули снабженного подлинными документами на имя «гражданина Чижикова» Льва.
5 июля, раздобыв кое-какие сведения, он направлялся к расположенному неподалеку от Бугульмы разъезду Шелашниково, с намерением перейти на свою сторону. Война, в тот период в основном разворачивалась вдоль линий железных дорог, отчего и получила меткое название «эшелонной». Да и обстановка менялась стремительно. Никто не мог дать гарантии, что бывшая вчера под белыми станция наутро не окажется занятой красными. И наоборот. Так что ухо приходилось держать постоянно востро. И не зря. Тем более что обойтись без неожиданностей все равно не удалось.
Перейдя мост через реку Кинель и углубившись в тайгу на пару верст, Лев вовремя заметил впереди стоящую подводу, в которой сидел обычный с виду мужичок. Рядом, на обочине, под присмотром солдата с винтовкой за плечом, переступали с ноги на ногу три лошади. Ещё одного коня держал под уздцы офицер, нетерпеливо постукивавший себя стеком по голенищу сапога. Он то и дело понукал двух других солдат, занимавшихся обшариванием вещей раздетой почти донага и застывшей, словно статуя, девушки.
«Насиловать они её, что ли, собрались?» – мелькнуло в голове у Льва, а потом он обо всем догадался.
Судя по погонам на гимнастерках, все четверо военных были белогвардейцами. Девушка же, похоже, являлась такой же недоученной разведчицей, как и сам Лев. Помимо мужчин Семенов широко привлекал к агентурным мероприятиям и многочисленных работниц с фабрик, заводов и железнодорожных мастерских. Сознательных, конечно. Ну и неумелых, чего уж греха таить. Об опасности разоблачения многие из них попросту не думали.
Для «Студента» представилась идеальная возможность, пока белые заняты своим черным делом, проскочить лесом мимо опасного места. Однако он уже принял иное решение.
– Что здесь происходит? – приближаясь быстрым шагом, резко выкрикнул он и, не давая опомниться, добавил: – Контрразведка!
Левой рукой он вытащил из нагрудного кармана свое удостоверение. Разумеется, оно было выдано красными. Но суть здесь заключалась в ином. Одновременно Лев выхватил из бокового кармана компактный армейский пистолет «Маузер М1914» и первым же выстрелом уложил офицера. Вторая пуля досталась коноводу, третья – одному из обыскивающих девушку солдат. Четвертый белогвардеец, бросив все, кинулся к росшим неподалеку деревьям. Тщательно прицелившись, Лев угодил ему точно между лопаток. Словно наткнувшись на невидимую преграду, солдат рухнул на землю. Дальше молодой разведчик действовал уже автоматически. Обойдя всех четверых, он всадил в каждого ещё по одной пуле. В мозгу при этом бездумно пульсировала одна-единственная мысль: «Что бы подумала мама, увидев сейчас своего доброго, ласкового Левушку? Вот что война с нами делает!»
– Свят, свят, свят! – истово перекрестился продолжавший сидеть в телеге мужичок, а девушка из просто бледной превратилась в фарфорово-белую. По-видимому, она пребывала в глубоком шоке.
За неимением коньяка и иного спиртного от подобного состояния у «Студента» нашлось лишь одно лекарство. Подойдя вплотную, он пару раз от души заехал ладонью девчонке по щекам. Кровь моментально прилила у той к лицу. Придя в себя, незадачливая разведчица кинулась на шею своему невольному спасителю и тотчас разрыдалась.
– Ну, все, все, – гладя её по голове, приговаривал Лев. – Свой я, свой.
– Я думала, меня расстреляют! – захлебываясь слезами, причитала та.
– Успокойся, милая. Все уже кончилось. А теперь давай – одевайся. Нам ещё в Шелашниково пробираться надо.
Сидевший все это время безучастно возница счел за лучшее уточнить:
– Местный я. Иваном Дмитриевичем звать. Подрядился вот её на разъезд отвезти. А тут эти, вон, верхами прискакали и давай лютовать. Все бумаги какие-то искали. Чуть меня самого к большевикам не причислили!
– Вот что, отец, – постарался сразу пресечь на корню эти словоизлияния Лев. – Сам видишь, что здесь произошло. Если новые нагрянут, то и тебе мало не покажется.
– А ить правда! Что же мне, бедному, робыть?
– А ничего. Довези нас до Шелашниково – и разбежимся по-быстрому. Словно ничего друг о друге и не знали!
– Верно гутаришь, паря! Залазьте!
Перед самым разъездом Лев отпустил возницу и, наскоро осмотревшись, принялся инструктировать свою попутчицу.
– Так, слушай. Тебя, кстати, как зовут?
– Настя, – робко протянула девушка.
– Очень приятно. А меня – Лева. Так вот, Настя, видишь, на путях санитарная летучка стоит? Ну, поезд госпитальный.
– Вижу.
– Это нам только на руку. Скажем всем, что ты моя невеста. Мол, испугалась сильно, когда стрелять поблизости начали. А на тебе и впрямь до сих пор лица нет. Вот врача и ищем. А там постараемся в поезд устроиться и в Бугульму проскочить. Шелашниково вроде ещё недавно нашим было. Но за последнее время я ручаться не могу…
На разъезде между тем кипела бойкая торговля. Пассажиры (и пациенты) проходящих поездов меняли у окрестных крестьян самые различные предметы роскоши на продукты питания. Чего здесь только не было! Часы, туфли, нательное белье, одежда – с одной стороны, и жареные гуси, куры, сало, яйца, молоко – с другой. Словом, на первый взгляд сплошная тишь да гладь. И все же Лев сразу отметил в этой благостной картине некий фальшивый диссонанс, моментально его настороживший. Слишком много среди базарных торговцев толклось крепких молодых людей, вроде и одевших крестьянские рубахи, но позабывших снять свои армейские шаровары и сапоги. Лениво лузгая семечки, они то и дело цепко посматривали по сторонам.
«Эге, ребятки, да вы здесь неспроста! – мелькнуло в голове у Льва. – Сильно смахивает на белогвардейскую разведку. Того и гляди, весь разъезд под свой контроль поставят. Что же предпринять?»
И тут ему и Насте просто невероятно повезло. На разъезде оказался ещё один агент красных – Вячеслав Тимофеев. Тот тоже почуял неладное и принялся за дело. Сначала попытался отправить срочную телеграмму в Бугульму и Симбирск. Однако начальник разъезда отказался её принять, мотивируя это тем, что за ним уже следят белые. Тогда Тимофеев бросился к главврачу санитарного поезда в надежде уговорить того немедленно отправиться в путь, пока ещё не поздно. Но доктор никакой опасности в смене властей не усмотрел. Поезд ведь подпадает под юрисдикцию Международного Красного Креста, не так ли?
Плюнув с досады, советский разведчик отстал от него. Теперь очередь оставалась за машинистом. Тот неспешно прихлебывал чай из сделанной из консервной банки кружки. На предложение как можно скорее выйти на перегон, да ещё и без путевки, он лишь удивленно поднял глаза:
– За пятнадцать лет впервой слышу, чтобы ехать без путевки. А если из Клявлина встречный? Линия-то однопутная, да и туман ещё не рассеялся. Столкновением может окончиться эта затея!
Тем не менее локомотивная бригада всерьез задумалась над словами Тимофеева. В отличие от доктора попасть в руки белых им совсем не улыбалось. Наконец, посовещавшись с помощником и кочегаром, машинист решил рискнуть. Поезд тронулся с разъезда тихо, без привычного гудка. Ходивший за кипятком Лев еле успел запрыгнуть на подножку последнего вагона. По счастью, так до конца и не пришедшую в себя Настю он устроил в госпиталь ещё раньше.
