– Обижаете, господин хороший! Полновесные червонцы! Для хорошего человека ничего не жалко!

Обратно линию фронта Лев перешел с превеликим трудом. Отступавшие красные войска докатились уже до Казани. Потом сдали и её. Вот посреди этой неразберихи «Студент» и очутился 8 августа на железнодорожной станции Красная Горка, где верховодил партийный деятель Валерий Межлаук.

– Скорее! Скорее! – взывал он. – Белые хотят захватить мост через Волгу. Если позволить им это сделать, то будет открыта дорога на Москву и Нижний! Ни шагу назад!

В качестве основной ударной силы в наспех готовившемся контрударе должен был выступить только-только прибывший на станцию особый коммунистический отряд. Эшелон с добровольцами, не выгружая, отправили вперед. Лев только и успел забраться в ближайшую теплушку. Проехав с полверсты, поезд загрохотал по железнодорожному мосту через Волгу. О нем, собственно, и шла речь.

На левом берегу реки паровоз начал замедлять ход, однако бойцы коммунистического отряда, в основном – московские рабочие, принялись прыгать из вагонов, не дожидаясь полной остановки. Следом на насыпь полетели пулеметы и патронные ящики. Собравшись в полном составе, отряд чуть ли не бегом устремился на звуки раздававшейся неподалеку стрельбы. Слева виднелся лес, справа была Волга.

Вскоре впереди появились бегущие группами и поодиночке люди. Коммунистический отряд тотчас залег, однако тревога оказалась ложной. То были бегущие под натиском противника красноармейцы.

– Чехи!!! – раздавались отовсюду панические вопли.

Остановить это зараженное паникой человеческое стадо не представлялось возможным. Да и вряд ли от таких «вояк» был хоть какой-либо толк.

Противник тоже не заставил себя ждать. Пройдя ещё шагов триста, добровольцы-коммунисты заметили среди деревьев в лесу первые чешские мундиры. Никакого отпора те явно не ожидали. После разгрома красных в Казани взятие какого-то моста, очевидно, представлялось чехам не более, чем легкой прогулкой. Тем сокрушительнее оказался полученный ими отпор.

Подпустив врага поближе, коммунисты дали первый залп, собравший обильную кровавую жатву в рядах наступающих чехословаков. Впрочем, ещё сильнее оказался психологический эффект. Никак не ждавшие сопротивления от, казалось, вконец деморализованных красных, белые попятились и побежали. В качестве трофеев коммунистическому отряду досталась полевая батарея, вместе с полевой кухней. Так была образована Левобережная группа войск под командованием латышского военспеца Яна Юдина.

Потянулись дни недолгого затишья. Красноармейцы накапливали силы и приходили в себя. Последнему в немалой степени содействовала и кровавая деятельность грозного «демона революции» Льва Троцкого. Прибыв на персональном поезде в близлежащий Свияжск, недавно назначенный наркомвоенмор, сразу же принялся наводить порядок. А мера для укрепления пошатнувшейся дисциплины у него была только одна – расстрел. Да не простой, а массовый. Так, в отступившем под натиском каппелевцев 2-м номерном Петроградском полку был расстрелян каждый десятый! И это не считая командира и комиссара!

В Левобережной группе тоже занялись наведением дисциплины. Пусть и не такими жуткими методами. Впрочем, без крутых мер не обходилось и здесь. А как иначе, если, к примеру, занимавший позиции слева от коммунистического отряда Брянский «полк» полностью разложился? Бойцы играли в карты, караульную службу никто не нес. Пришлось прибегнуть к силе оружия. Это потом, для доверчивого потомства, были сочинены благостные сказочки о красноречивых большевистских агитаторах. В таких условиях любые, даже самые пламенные слова бессильны. Если, конечно, они не подкрепляются соответствующей угрозой.