В окрестностях столицы Урала хаос оказался не меньшим, чем под Бугульмой. Чехословаки напирали неотвратимо. Подняла голову и местная контрреволюция, до того сидевшая словно мыши по норам. «Стоило ехать так далеко, чтобы и здесь застать такой же бардак»! – невольно думал про себя молодой разведчик. 11 июля по старому стилю, или 24 – по новому, он, вместе с отступающими эшелонами красных, очутился на разъезде с весьма примечательным названием Хохотун. После него единственным препятствием на пути к Екатеринбургу оставался только мост через реку Исеть. Там командование красных и решило сделать засаду в надежде хоть немного задержать наступающие чехословацкие части и тем самым выиграть время для эвакуации города. Но требовался опытный проводник, хорошо знавший окрестные места. На эту роль отлично подошел комиссар близлежащего села Решёты. В округе он слыл за умного и рачительного хозяина. Да и был к тому же ещё и бывшим фронтовиком. Кандидатура, в общем, со всех сторон положительная.

Кроме того, решётского комиссара предполагалось использовать и в качестве связного для Льва, которому предстояло изображать в белом тылу очередного коммерсанта, занимавшегося доставкой всякой мелочевки из Екатеринбурга. Тот только пожал плечами. Раз надо – значит, надо. Указал он и подходящее место для засады в районе Палкинского разъезда. Как раз в том месте, где линия железной дороги проходит сквозь густой лес, подступающий к полотну с обеих сторон. Там арьергард красных и занял позиции поздним вечером 24 июля.

Передовой чешский эшелон подошел туда вскоре после полуночи. Ошибиться было невозможно. Над головным паровозом, вместо привычного красного, трепетало множество бело-зеленых флажков. Едва грянули первые выстрелы, как он сразу же замедлил ход. Сражение, впрочем, развивалось вяло. Артиллерии у красных не было, зато чехи тотчас сноровисто скатили с платформы два тяжелых орудия. Пока передовая партия чехословаков дожидалась у своих вагонов рассвета, остальные их эшелоны сдали задним ходом обратно на разъезд Хохотун. В общем, задачу по сдерживанию неприятеля отряд красных выполнил. Был среди его бойцов и «Студент» со своим непременным «маузером». В душе, конечно, он предпочитал явную войну тайной и никогда не упускал подвернувшейся возможности схватиться с врагом в открытую.

Екатеринбург же пал вечером 25 июля в результате прямого предательства. Или диверсии. Это уже с какой стороны посмотреть. Затаившиеся в городе белогвардейцы выдали себя за подкрепление, отправленное к оборонявшим вокзал красным, а потом ударили тем в спину. Лишь после в Екатеринбург вступили казаки. Кстати, чуть раньше, во время эвакуации, большевики намеревались серьезно разграбить город, однако им не позволил этого сделать отряд анархиста Жебунёва. Вернее, братишки согласились беспрепятственно пропустить красных по направлению к Тюмени и Нижнему Тагилу лишь в том случае, если Екатеринбург не пострадает.

Все эти подробности Лев услышал уже после перехода на нелегальное положение. Но и здесь у него дело не заладилось. Числа двадцать шестого выбранный в качестве курьера комиссар села Решёты был убит по дороге в Екатеринбург. Несчастного застрелили метким выстрелом в затылок, когда тот ехал на подводе на базар. С убитого сняли сапоги, похитили предназначенные для продажи крынки с молоком и сметаной, однако лошадь с телегой не тронули. Как выяснилось, то была не единственная жертва. Ещё 24 июля исчез слуга-чех, носивший продукты из города для укрывавшихся на заимке Маргаритино бывших «буржуев». Рано утром он закупил в Екатеринбурге провизию и отправился в обратный путь. И пропал. Тело чеха обнаружили в густом кустарнике, верстах в трех от Маргаритино, на следующий день после убийства комиссара. Тоже застрелен. Бывшие при нем продукты исчезли.