«Так, так, так, – принялся напряженно размышлять Лев. – Какая-то нечисть тут завелась! Скорее всего, действует в одиночку, поскольку нападает только на одиноких путников. Если бы работала шайка, то наверняка забрала бы и лошадь с телегой. Да и местным крестьянам подвода бы явно не помешала. Значит – не они. О каких-либо политических убеждениях говорить тоже не приходится. В одном случае убили комиссара, в другом – барского слугу. Обыкновенный бандитизм. Надо попробовать с этим разобраться!»

Легко сказать – разобраться! Но как? Облаву устраивать? Так никто за ним не пойдет. Кому охота в лесу на пулю нарваться? Ведь неведомый душегуб, похоже, не только вооружен, но и готов на всё. После долгих раздумий Лев решил остановиться на варианте ловли «на живца». Причем в качестве наживки использовать самого себя. Ну и при условии сведения риска до приемлемого минимума. Вариант идти пешком однозначно отпадал. Здесь не угадаешь, когда и откуда может прилететь пуля. То же относилось и к езде в телеге. Не будешь же от каждого куста шарахаться! Слишком подозрительно выйдет. И на подстраховку никого не возьмешь. Злодей только на одиночек нападает.

Думал Лев, думал и придумал. В один из ближайших дней он отправился с группой крестьян в Екатеринбург. Дорога туда, как он и ожидал, прошла спокойно. В городе же новоиспеченный коммерсант раздобыл легкую бричку с откидным кожаным верхом. Самое то для господина, занимающегося разъездной мелкооптовой торговлей. Ну, не на телеге же ездить! Вот только в бричке, перед отъездом в обратный путь, Лев сделал кое-какие изменения. Откинув верх, он прорезал с двух сторон в кожаном пологе два аккуратных отверстия, особо не видимых снаружи. Теперь изнутри можно было наблюдать за окрестностями, самому оставаясь скрытым от посторонних глаз. На этом и строился весь расчет. А в том, что убийца непременно клюнет на наживку, Лев нисколечко не сомневался. Он же будет изображать одинокого господина. Да ещё и коммерсанта в придачу! А значит, там будет чем поживиться. К тому же любой хищник от безнаказанности наглеет. И поневоле теряет осторожность.

Едва бричка, покинув городские окраины, неспешно въехала в тайгу, как Лев тотчас утроил бдительность. Верный «маузер», заряженный и снятый с предохранителя, лежал удобно под рукой. И все же, как он ни готовился к этому моменту, хриплый голос, откуда-то справа, прозвучал подобно раскату внезапного грома:

– Ваше благородие, погодь маленько!

Приникнув к своей «смотровой щели», Лев увидел стоявшего у обочины мужика в картузе, до самых глаз заросшего черной клочковатой бородой. В руках у того мелькнул обрез от винтовки. Однако Лев опередил незнакомца. Не став выглядывать из-за полога, на что, очевидно, и рассчитывал убийца, он вскинул пистолет и выстрелил прямо сквозь отверстие. Душегуб рухнул навзничь и захрипел. Пуля угодила ему прямо в лоб. Второго выстрела не потребовалось. Убедившись, что здесь все кончено, «коммерсант» взмахнул вожжами и покатил дальше. Кем был убытий – дезертиром, каторжником или простым бандитом, его абсолютно не интересовало. Главное, что тот получил по заслугам.

После того как фронт откатился далеко на запад, Лев остался во вражеском тылу совершенно один. Комиссара-курьера убили, а иными явками его в царившей перед падением Екатеринбурга неразберихе попросту не успели снабдить. Приходилось надеяться только на собственные силы. Благо позволяла удачно выбранная личина коммерсанта. И все же, повинуясь некоему шестому чувству, по пути к своим Лев старался держаться подальше от людных мест, предпочитая кочевать по глухим деревням. Мало ли что. Где большой город, там и властей много. Вместе с сопутствующими службами. В том числе – и контрразведывательными. А попадать в подвалы белогвардейской чрезвычайки тоже не хотелось. Слухи о ней ходили почище, чем о ЧК!