– Мама, я говорила, что недалеко от нашего дома, – вмешалась в разговор Катя. Она решила придерживаться той же версии, что озвучила Варе.

– Я искал Вашего соседа, Бориса Захаровича, – пояснил Анатолий.

– К сожалению, он уехал, – с грустью сказала Елизавета Павловна.

– А куда? – спросил гость с интересом.

– Не знаю. Он был скрытный в последние дни. А вы давно с ним знакомы? Я вас раньше не видела среди его учеников.

– Я не ученик. Я заходил по работе. У вас здесь очень уютно.

– Благодарю. Видно, вы из интеллигентной семьи. Кто ваши родители?

– Мать – учительница, отец – военный.

– Отец Катеньки тоже был военным. Он погиб.

– Соболезную.

– Это было давно. Анатолий Васильевич, так вы не учёный, а, наверное, пошли по стопам Вашего отца, – военный?

– Да. Не сочтите за дерзость, Елизавета Павловна, но нам с Екатериной Петровной уже пора.

– Ну что ж, я провожу вас.

В то время, пока Катя прощалась с матерью, Толя надел обручальное кольцо.

Они прошли несколько домов, прежде чем Катя заметила знакомую машину чёрного цвета. Внутри их ждал водитель.

– Не бойся. Мы действительно едем в театр, – успокоил Толя свою спутницу.

– Я не боюсь, – соврала она.

Подъезжая к театру, Толя распорядился остановить раньше и отпустил водителя. До театра пара дошла пешком.

– Ваши билеты, – спросила пожилая женщина на входе.

Толя достал их, и Катя увидела, как мелькнуло что-то блестящее на пальце её кавалера. Когда они вошли в здание, она бесцеремонно схватила Толю за руку и подняла её к глазам.

– Вы женаты? – дрожащим голосом спросила она, хотя ответ был очевиден.

– Да. Не стоит считать этот вечер свиданием. Я почему-то чувствовал себя виноватым перед вами, поэтому и пришёл вчера. А сегодня я не мог вас не поздравить.

– Теперь все будут думать, что я ваша содержанка.

Толя подошёл очень близко, наклонился и прошептал на ухо:

– Кто будет так думать, к тому я приеду ночью.

Он выпрямился и улыбнулся, но в этой улыбки не было ни тепла, ни доброты. Катя почувствовала животный страх. Она не понимала, шутит он или всерьёз.

– Пойдёмте в буфет, я угощу вас шампанским. Вижу, что вы напряглись после моих слов.

Катя покорно пошла за ним.

Кроме двух бокалов шампанского, Толя взял два бутерброда с маслом и сыром и шоколадную конфету для Кати, которая была теперь молчалива и бледна.

– Катерина Петровна, вы знаете, что здесь вы самая красивая?

Катя смущённо поёжилась.

– Спасибо.

– Платье вам очень идёт.

– Его сшила мама.

– У неё талант.

– Да, вы правы. Она работает на фабрике, шьёт обувь и ремни. А дома творит для меня.

– Самоучка?

– Почти. Её научила Аида Львовна, соседка, но только азам. Дальше мама училась сама.

– Аида Львовна… Жена Бориса Захаровича?

Катя снова поёжилась.

– Да. Мы раньше часто общались. Особенно, когда был жив отец.

Толя промолчал.

Прозвучал первый звонок.

– Если вы готовы, мы можем пойти в зал, – предложил Толя.

Катя кивнула. В холле продавали либретто, Толя приобрёл одно и протянул спутнице. Они вошли в зал. Зрители рассаживались по местам, а Катя с Толей всё шли вдоль рядов, направляясь к сцене. Их места оказались на третьем ряду, посередине. Так близко Катя никогда не сидела. После третьего звонка в зале погас свет, открылся занавес, и начался спектакль. Это был балет. Красочные костюмы, декорации, музыка… Катя смотрела на сцену как завороженная, а в тот момент, когда крымский хан Гирей убивает ударом кинжала Вацлава, она ахнула от испуга, будто один из актёров действительно убил другого. Толя заметил это. Он взял Катю за руку и не отпускал до самого антракта.

В антракте зал опустел. Одними из немногих в зале оставались Толя и Катя. Он уже не держал её за руку, чтобы не смущать девушку при включённом свете. Они молчали и смотрели друг на друга.