– Я догоню, – сказал он сержантам и, когда те спустились, постучал в дверь, но ему не открыли. Он постучал снова, громче. Тишина. Он достал блокнот и карандаш и наскоро написал записку: «Я надеялся, что ты откроешь. П.А.В.». Толя оставил записку в косяке двери. Не видя дороги, он направился к машине, где его уже ждали. Фёдоров к этому моменту окончательно проснулся и опомнился.

– Я могу хотя бы узнать причину моего задержания? Чёрт знает, что такое! Я герой империалистической войны! – не унимался Фёдоров.

Поляков сел на пассажирское сиденье и скомандовал:

– Поехали!

Он сотый раз слышал все эти вопросы, которыми сыпал Фёдоров. Анатолий пытался скрыть нарастающее раздражение. Но больше его раздражало то, что Катя не открыла ему. Ему! Как она посмела?!

Он не знал, что Катя открыла дверь буквально через несколько секунд после его ухода, нашла записку и подбежала к окну. Она видела его, хотела закричать. Но что? Она надеялась, что он сам посмотрит на её окно. Но он не обернулся и уехал.

В дороге Анатолий вспоминал часы, проведённые в доме 18. На миг он забыл о Фёдорове. Полякову в эту ночь было безразлично, кем был задержанный: кулак8, «белый», эсер9 или иная контра. Сейчас все мысли уставшего майора были о Кате.

«Завтра же поеду к ней!» – решил Анатолий. Но утром на трезвую голову он отменил своё опрометчивое решение.

Вечером следующего дня в кабинет Полякова заглянул полковник Верховецкий.

– Толя, в кабак поедешь? – спросил начальник.

– По какому поводу?

– У лейтенанта Говорчука сын родился. Проставляется.

– Хороший повод. Да, поеду.

– Сбрасываемся по два рубля на коляску.

На званом вечере Анатолий сидел без настроения. В отличие он многих, кто пил водку, он предпочёл вино на пару с Говорчуком. Хотел выпить немного, но только на третьей бутылке понял, что пора остановиться.

«В таком виде идти домой нельзя, – решил Толя, – Марьяна взашей вытолкает».

Кабак находился недалеко от служебного здания, на Литейном проспекте, поэтому Толя вернулся в свой кабинет. Сначала он планировал заснуть, сидя за столом. Но душа заныла. И он отдал приказ готовить машину, а сам переоделся в форму.

Ночной город был окутан сном. Ледяной дождь стучал по окнам, насыщал лужи. Тонкий месяц прятался за тучами. Ветер гонял листья по проспектам, улицам, площадям. «Воронок» мчал к ней. За ней.

Поляков тяжело поднялся на второй этаж, пошатываясь. Алкоголь утяжелил его голову и конечности. Он громко постучал.

«Если она не откроет, я выломаю дверь!» – решил он.

Катя открыла. На ночную сорочку был накинут тёплый махровый халат. Она смотрела удивлённо и испуганно. Чекист достал удостоверение и показал его девушке со словами:

– Майор НКВД Поляков. Товарищ Измайлова, собирайтесь. Вы задержаны.

Катя быстро заморгала, не понимая его слов.

– Переоденься, – сказал Поляков мягче, – я буду ждать внизу.

Катя спустилась быстро. Она надела первое попавшееся платье, накинула плащ, нырнула в туфли и выбежала на улицу. Анатолий стоял под дождём и потирал руки, стараясь их согреть.

– Садись в машину, – сказал он.

Катя послушалась. Анатолий сел рядом и обнял её.

– Ты вся дрожишь. Замёрзла? – на этот раз он говорил заботливо и нежно.

– За что меня задержали? Это Фёдоров тебе что-то обо мне сказал? – чуть не плача спросила она.

Толя улыбнулся.

– Прости, я пошутил.

– Хороши шуточки, – огрызнулась Катя. Она освободилась от его объятий и отвернулась. Тем временем Толя скомандовал водителю:

– На квартиру.

Заработал мотор, и машина поехала. Толя снова обнял спутницу. Катя заметила пистолет в кобуре – Маузер С-96.

– Я боюсь, – честно призналась она.