– Ты давно женился?

– Второй раз или первый?

– Оба, – Катя была ошарашена. Она и не думала, что Толя дважды женат. Как-то не по статусу это.

– Первый раз в двадцать лет. Тогда было модно жениться на второй день знакомства. Я как раз вернулся с войны и сразу встретил очень красивую девушку. Но семейная жизнь не сложилась – через месяц мы развелись. А на второй супруге я женился по любви. И было это не так давно – три года назад.

– У тебя есть дети?

– Да, сын.

– Как зовут?

– Дмитрий.

– Красивое имя, – сказала Катя и замолчала. Ей хотелось продолжать разговор, но она не знала, что ещё спросить. Но вдруг вспомнила кое-что: – А помнишь, ты говорил, что для тебя юбилей Дзержинского не просто официальная дата?

– Помню. Я поступил на службу в ВЧК Петроградского гарнизона совсем юнцом – в мае мне исполнилось шестнадцать, а в июне я был уже в строю. 11 сентября 1918 года Феликс Эдмундович приехал посмотреть на наш строй. Я стоял в первом ряду, точно посередине. Он шёл, шёл и остановился передо мной. Спросил: «Кого ты любишь больше всех?»

Я ответил: «Родину!»

«А жизнь за неё отдашь?»

«Отдам!»

Он пожал мне руку и прошёл дальше. Мне завидовали все. Но уже через год из нашего строя пятеро погибли во время империалистической войны, а трое оказались предателями – перешли на сторону «белых». За один год всё изменилось.

– А ты бы мог перейти на другую сторону?..

– Нет. И никогда больше не спрашивай меня об этом.

Наступила неловкая пауза.

– Что ж мы всё обо мне да обо мне? Расскажи о себе, – предложил Толя.

– Мне кажется, ты и так обо мне всё знаешь. А где ты живёшь?

– Так, хватит задавать мне вопросы, – мягко оборвал её Толя, – мне кажется, я и так рассказал тебе слишком много.

– Ты прав.

– На самом деле, я ни с кем не был так откровенен, как сегодня с тобой.

Какой бы ни была длинной дорога, но и она заканчивается. Катя и Толя пришли к дому девушки. Толя повернул её к себе и смотрел пристально в карие глаза Катерины. На секунду ей показалось, что он вот-вот её поцелует, но мужчина стоял неподвижно. Катя решила прервать нависшую тишину. Она спросила:

– Могу я задать тебе последний на сегодня вопрос? Он очень личный.

Толя улыбнулся, предчувствуя, какой это будет вопрос.

– Задавай. Но он действительно будет последний.

– Где ты сломал нос?

И в самом деле на идеально правильном профиле была небольшая, чуть заметная горбинка на носу.

– Я не ломал, – удивлённо и растерянно ответил Толя.

– Значит, мне показалось, – заулыбалась Катя. У неё не хватило смелости спросить то, что она действительно хотела узнать: нравится ли она ему.

– Ты первая, кто спросил меня об этом, – сказал Толя и пощупал свой нос, – у меня тоже есть вопрос. Только ты не смейся.

– Хорошо, – пообещала заинтригованная Катя.

– Ты приворожила мои глаза, чтобы они смотрели лишь на тебя? – спросил он, делая намеренно серьёзный вид, хотя у самого пробивалась улыбка и светилось лицо.

– Конечно, нет, – ответила Катя, сдерживая смех. Его вопрос был не менее глупый, чем её.

Толя пристально смотрел на девушку.

– Ты такая хрупкая… Я хочу защищать тебя… – прошептал он.

Они стояли вдвоём. Двор был пустынным. Фонари и луна были единственными свидетелями этого странного разговора и безумного притяжения между Катей и Толей. Это притяжение они чувствовали оба, но не позволяли ему вовлечь их. Неизвестно, сколько бы ещё они стояли так, но Катя решилась на вопрос, который девушка из такой интеллигентной семьи, как у неё, не задаст мужчине:

– Ты вообще думаешь меня поцеловать?

Напряжение возросло.

– А ты не будешь против?

– Целуй уже, – улыбнулась Катя.

Толя притянул девушку к себе и поцеловал. Катя слышала, как кровь стучит в висках, оглушая. Этот поцелуй она ждала долго. Нет, не час, не вечер, а с той самой первой ночной встречи на лестничной клетке.