– Я, наверное, чувствую что-то похожее… Хотя мне и сравнить не с чем. Для записей нет техники, у нас и книг тут почти нет.

– Вам не привозят книги? – удивился Олег,

Варвара замолчала на мгновение, задумалась. Взгляд соскользнул с олегова лица, затянулся утренней дымкой.

– Привозят, – ответила она наконец. – Просто не слишком часто.

Олег почему-то показалось, что она врет.

– Уже рассвело совсем. Мне надо в церковь, пока не ушел свет.

Они возвращались, и даже низенькие улицы теперь казались Олегу не убогими, а трогательными.

Из любопытства Олег заглянул на службу. Прихожан было много, они едва помещались в небольшой молитвенной комнате. Белые стены, скромный алтарь у дальней стены, запах ладана, дрожащие свечные отблески на успевшем уже подкоптиться потолке. Рядом расположились класс воскресной школы и трапезная – там бесплатно кормили горячим обедом. Все организовано было совместными силами: кто-то готовил, кто-то убирал, кто-то занимался с детьми. Большая дружная семья, как будто и не было страшных лет постоянных доносов, предательства, резни. С Варварой они договорились встретиться только в начале следующей недели. В этот раз она не сказала, куда его поведет. Пока они шли, посматривала на него через плечо. День был жарким, загустевший воздух, смешиваясь со смолой, стекал по нагретым стволам елей и остро пах хвоей. Вдруг лес расступился и глаза резануло ярким белым свечением резво бегущей вдоль берега реки.

– Узнаете? – с трогательной гордостью спросила Варвара. – Самая любимая моя картина.

Пейзаж несомненно был тот самый. Только деревья стали выше, а сама река – уже. Пока Олег сверял детали и делал заметки в журнале, Варя скинула кроссовки и прямо в своем тоненьком сарафане в цветочек, забежала в воду. Опустилась с головой, вынырнула, снова опустилась под сверкающую резь, рыбкой вернулась к берегу.

– Не хочешь тоже искупаться? Такая жара!

Варвара опустилась рядом с ним на присыпанную песком траву, начала старательно отжимать косу. Олег смотрел на нее поверх заметок. Ветер едва коснулся ее успевшей уже загореть кожи, и волоски, почти прозрачные, приподнялись от холода. Она выбралась из тени, чтобы платье быстрее просохло. Глаза ее заполнены были темно-зеленой рекой и отблесками солнца – русалка с картины Крамского.

– А тебе никогда не хотелось рисовать что-нибудь свое? – спросил Олег.

Варвара задумалась.

– Мы с семьей ездили в соседний город – у них там сохранилась церквушка со всеми фресками, даже иконы кое-какие спрятали, а сейчас обратно поставили. Это же другое совершенно чувство, чем молитвы у нас в приходе. Там действительно себя ближе к богу чувствуешь. Мне нравится думать, что даже когда я умру – я останусь в чем-то важном.

– Не рано ты о смерти задумываешься?

Варвара посмотрела на него неожиданно серьезно.

– А как о ней можно не думать? Смерть всегда рядом.

– А ты веришь в бога?

Она посмотрела на Олега как-то странно, дернула немного плечом. Ответила, не глядя в глаза.

– Конечно, верю. А ты нет? – Варвара смотрела на него как на маленького, неразумного ребенка. Смотрела так, как будто она не верила, как будто она знала, что бог есть.

Олег пожал плечами.

– Не знаю.

– Просто Он с тобой еще не говорил. Однажды ты Его обязательно услышишь, Он обратится к тебе, когда Он будет тебе нужен. Когда будет знать, что ты готов.

Когда двинулись обратно в лес, оба вымокшие – Варвара все-таки уговорила Олега искупаться – солнце уже садилось. Она шла, обхватив себя руками и мелко дрожала. Олег накинул ей на плечи свою рубашку.

– И что ты думаешь про Краевск? Есть у нас шанс? – спросила она.